Через пару минут пришлось признать — если бы не моя скорость, этот здоровяк меня бы давно втоптал в песок. Сохранять спокойствие было все сложнее — злость и азарт битвы захлестывали, и к ним все сильнее примешивался страх. С огромным трудом я сдерживался, чтобы не врубить что-нибудь мощное и не прикончить бородача одним махом. Это будет неспортивно. А я должен уделать его без всяких хитростей.
Почему должен — я не задумывался. По сути, этот бой ничего для меня не решал, я мог бы выйти из него в любой момент, и плевать мне на то, что подумает Турок и его братия. Но такой вариант я даже не рассматривал.
В конце концов, я и проиграть мог, ничего не потеряв. Но этой мысли я тоже не допускал. Не могу я проиграть! Не могу. Просто не имею права. Я, черт возьми, Мангуст, без пяти минут мастер пяти стихий!
И еще — пусть и бывший, но Стальной пес.
Будь как дерево. Когда нужно — гибок, когда нужно — крепок. Пробивайся к цели настойчиво, как саженец, прорастающий сквозь трещину в камне.
Помимо скорости, у меня все же было еще одно преимущество. Боевой посох намного длиннее булавы, удары его тоже увесистее, чем у одноручного оружия. Если бы не хорошая фора в Силе, Тэйт вообще с трудом бы парировал мои удары.
Я оттянул противника на себя, намеренно делая мелкую ошибку и раскрываясь. Едва он заглотил наживку — контратаковал, подстегивая себя Всплеском. Посох тяжело гудел, рассекая воздух, и двигался так быстро, что я сам его едва видел. Несколько ударов Тэйт заблокировал, но сила их была такова, что он невольно начал пятиться.
А потом ошибся. Один раз, но этого было достаточно.
Окованный сталью конец посоха врубился прямиком ему в голову, отшвыривая здоровяка назад так, что он плашмя шлепнулся на песок. Шлем отлетел в сторону, сам Тэйт распластался на арене, как морская звезда. Я даже на мгновение подумал, что над ним сейчас взлетит сфера Ци. Неужели переборщил? Удар был, конечно, силен, но все же это обычный удар, без вложений чистой Ци. Будь это Хлещущая ветвь, пожалуй, и голову могло оторвать.
С края Ямы в бойца ударило сразу два луча зеленоватого света. Хилы. Звенящий звук целительных заклинаний утонул в возбужденном гуле толпы.
Первым мое имя выкрикнул один из неписей — темнокожий паренек-подросток в огромном тюрбане, кажущемся непропорционально большим по сравнению с его тонкой шеей.
— Мангуст!
— Мангуст! — подхватили с другой стороны Ямы, потом снова и снова. Через несколько секунд вся небольшая толпа, окружающая арену, скандировала мое имя.
Я покружился на месте, поворачиваясь к зрителям. Черт возьми, а это приятно! В такие моменты начинаешь понимать, что люди находят в гладиаторских боях.