– Не могу, Нидаль. Хочу спать. Лучше ты мне расскажи.
– Но я маленький, а ты взрослая. Взрослым не нужны сказки.
– Сказки всем нужны, Нидаль.
– Ладно, расскажу тебе про Алеппо – каким он был раньше.
Я чувствую, как он подходит ближе и кладет руку мне на голову. Рука у него мягкая и прохладная, как ладонь Фиды; он делает глубокий вдох, и я закрываю глаза и иду вместе с ним по прекрасному городу, которого больше нет.
17
Проснувшись два часа спустя с ноющей от пружин маминого дивана спиной, я до сих пор ощущаю в воздухе запах Алеппо.
– Нидаль? – шепотом зову я, медленно приходя в себя. И потом вспоминаю, где я.
Сон был настолько четким и красочным, что по пути на кухню в голове до сих пор звучит его голос.
– Tusbih ‘alá khayr, Кейт.
Спокойной ночи, Нидаль.
Нужно подышать свежим воздухом, говорю я себе, открывая заднюю дверь. Если останусь дома, буду без конца думать о Нидале и Алеппо, и потом будут сниться кошмары. Надо выйти на улицу.
Я наливаю стакан воды и выхожу в сад. Вытащив на террасу пластиковое кресло, сижу и наблюдаю, как небо темнеет. Становится прохладно, и я потираю руки, чтобы согреться. И тут замечаю нечто необычное: сквозь забор проступает треугольник света.
Поднявшись с кресла, я подхожу ближе. Одна из досок в заборе отошла и висит под углом.
– Еще и забор надо починить, – бормочу я себе под нос и тут, уже возвращаясь к креслу, слышу какой-то звук.
Голос. Едва различимый голос:
– Кейт?
Я замираю как вкопанная. Меня охватывает страх. Голос исходит с неожиданной стороны. Оттуда, где тихо, где никого нет – из дома. Не из соседнего, а из моего.
Там кто-то есть, а я здесь совсем одна. Я слышу приближающиеся шаги, и волоски на руках встают дыбом.
– Ах, вот ты где.
Я вижу его и облегченно опускаю плечи.
– Пол, что ты тут делаешь?
– Ты не заперла переднюю дверь. Я волновался.
Он стоит в тусклом свете террасы. На кухне за его спиной темно, и на мгновение он выглядит словно фотография, которая еще не проявилась. Я подхожу его поприветствовать, и постепенно черты обретают четкость.
– Дверь была открыта? – восклицаю я. – Но это невозможно…
У меня нет этому объяснения, и я обрываю предложение на полуслове. Я слышала, как дверь закрылась за Фидой. Я поспала пару часов и потом вышла сюда. Я ведь больше нигде не была?
– Нужно быть внимательнее, – говорит Пол. – На этой улице недавно была волна квартирных краж. Хотя в этом старом доме и красть-то нечего.
Подойдя ближе, я вижу, что в руках у него пакеты.
– Что это?
– Обед, – отвечает он, поднимая пакеты к груди, как гантели. – Подумал, что тебе захочется чего-нибудь домашнего. Если я тебя совсем достал, только скажи, я пойму.