– Пошла в мой любимый клуб на Грик-стрит.
– Это там вы напились?
– Да.
– Сколько вы выпили?
– Пару бокалов вина. Но до этого я не пила… довольно долго.
Мгновение мы смотрим друг на друга – доктор и пациент, – смотрим, осознавая всю серьезность моих слов, не говоря уже о таких важных вещах, как дети, врожденные пороки и пределы допустимого.
– И после этого вы вернулись в офис и сорвались на Рэйчел Хэдли?
– Да, – говорю я. – Теперь понимаете?
Шоу не отвечает.
– Сколько времени вы пролежали в больнице?
– Всего одну ночь, – говорю я. – К утру кровотечение остановилось, а к обеду выяснилось, что в отделении не хватает коек. Поэтому мне выписали сильное обезболивающее и отправили домой.
– А что было дальше?
– Я пошла домой. Хотела подумать.
– Но по пути зашли в кафе «Звезда»?
– Да, – отвечаю я. – Хотя я не вполне осознавала, куда иду. Мне просто хотелось подумать.
– Когда полицейские закончили вас допрашивать, вы пошли домой?
– Да.
Я вспоминаю тот вечер. Поднимаясь по лестнице, я чувствовала больничный запах, пропитавший мой холщовый рюкзак. В больнице и полицейской камере пахнет одинаково – смесью хлорки и отчаяния. Когда я открыла дверь в квартиру, зазвонил телефон. Грэм спрашивал, получила ли я план маршрута. Я сделала вид, что все в порядке, и виду не показала, что мой мир только что рухнул. Сказав, что встречусь с ним утром, я свернулась в клубок на кровати и плакала, пока не заснула.
– На следующий день я полетела в Сирию, – поднимаю я взгляд на Шоу. – С Грэмом, моим фотографом.
Она ошарашена.
– На следующий день? – восклицает она. – Когда у вас только что случился выкидыш?
– Женщины теряют детей каждый день, доктор Шоу, – говорю я ей. – Это моя работа. Мне нужно было ехать – люди на меня рассчитывали.
– Кто на вас рассчитывал?
– Утром того дня, когда произошел выкидыш, мне пришло сообщение от близкого друга, которого я знаю вот уже много лет, – говорю я. – Он переводчик, и он сказал мне, что в Алеппо творится нечто ужасное. Мне нужно было вернуться и выяснить, что происходит. Не вернись я туда, я бы себе этого не простила.
– Выходит, помимо переводчика сирийскую границу вы собирались пересекать вдвоем с фотографом?
– Да.
– Вас это не беспокоило?
– Нет. Мы уже делали так много-много раз. У Грэма за плечами был большой опыт, и до этого мы много лет работали вместе.
– А Крис? Вы сказали ему, что уезжаете?
– Нет, Крису я ничего не сказала. Зачем? Между нами все кончено.
– А как бы вы описали ваше психическое состояние на тот момент?
– Мое психическое состояние?
– Что вы чувствовали? – поясняет она. – Счастье, страх, волнение?