– Что это было? – взволнованно спросил барон, оглядывая бледных как снег монахов, замерших на своих местах и останавливая свой взор на изобретателе. – Ты ничего не говорил об этом.
– Что-то разбилось, должно быть, – Капекки прислушался, – не представляю. Что это было, Иван?
Лухманов долго молчал, прежде чем ответить. Но сказал честно, не скрывая:
– Не могу сейчас с уверенностью сказать. Возможно, какой-то феномен космоса, может, столкновение с неким космическим телом
– Из стекла? – язвительно спросил инквизитор.
– Почему нет? В космосе всего можно ожидать. Может, нам просто показалось, что оно из стекла. Я не исключаю, что это некая крайне малое тело, разбившееся при ударе об обшивку корабля. Хорошо еще, что все обошлось, и корабль не поврежден, – добавил он уже про себя. Слов этих, кажется, никто не слышал.
Спустя еще часа три, в глухой полночный час, когда команда уже спала, почудился новый удар и новый звон. Проснувшийся барон затребовал объяснений у московита-самоучки, вместо этого получил достаточно путаные спросонья научно-философские экзерсисы и, раздосадованный, снова отправился на боковую.
На новый звон, раздавшийся пред рассветом, никто не обратил внимания. Утром Лухманов попытался объяснить происходящие время от времени удары и звоны некой неполадкой маршевых двигателей и заверил, что он разберется и все устранит. Тем не менее, подобное повторялось каждые три-четыре часа, найти и устранить неисправность в конструкции изобретателю так и не удалось, хоть он клялся и божился, что проверил всю технику досконально, но видно, придется мириться с этой неполадкой вплоть до Луны. Однако, инквизитор, обладавший незаурядным чутьем, заметил, что московит прячет при этом глаза и на каверзные вопросы самого Капекки отвечает лишь в общих чертах, не в пример другим темам. Значит, сам толком не знает причину, удовлетворенно подумал инквизитор, занося это себе в плюс; будет, чем охолонуть зарвавшегося самоучку.
В целом же день прошел спокойно, так же спокойно прошла и ночь. Лухманов приободрился, рекомендуя впредь не обращать внимания на несущественные детали путешествия в виде ударов и сопровождающего их звона разбитого стекла, а заняться лучше подготовкой к посадке на Луну, до которой осталось всего ничего. За завтраком он вкратце объяснил, как пассажирский отсек вначале отделится от корабля, как и где сядет, каким образом сможет вновь взлететь, уже доверху наполненный собранным серебром, и пристыковаться обратно к «Св. Марии Магдалине» и что….
Чудовищной силы толчок прервал его слова. Сидевших за столом отбросило в угол и тут же метнуло на пол. Двигатели «Марии Магдалины» надсадно взревели и заглохли.