– Ты их все сохранила?
– Да.
– Они мне нужны.
Райан погладил ее по волосам и почувствовал, что Миранда вся дрожит.
– Ты говоришь, одно послание пришло по электронной почте? Адрес удалось определить?
– Нет. Пользователь нигде не зарегистрирован, а сервер – тот, который мы используем и здесь, в институте, и в «Станджо».
– Но в памяти он сохранился?
– Да.
– Тогда не проблема, я найду. Райан мысленно добавил: «А я не найду, так Патрик найдет».
– Да, жаль, что меня здесь так долго не было. – Он погладил ее по лицу. – Но теперь я здесь, и тебя больше никто не обидит. – Она не ответила, и он пытливо заглянул ей в глаза. – Я не люблю давать обещания, потому что никогда их не нарушаю. Не беспокойся, я буду с тобой до самого конца. И ничего плохого больше не случится.
Райан задумался. Предстояло сделать некий опасный и неприятный шаг.
– Как быть с Куком? Ты по-прежнему хочешь все ему рассказать?
Еще недавно Миранда была уверена, что это единственное правильное решение. Но достаточно было Райану заглянуть ей в глаза и пообещать поддержку, как от уверенности не осталось и следа. Вопреки здравому смыслу она доверяла этому человеку. Доверяла всем сердцем.
– Доведем дело до конца, Райан. Думаю, на меньшее ни ты, ни я не согласимся.
– Поставьте платформу точно на контур, – сказала Миранда грузчикам, которые, обливаясь потом, подтаскивали трехфутовый мраморный постамент к центру зала. То, что центр находился именно там, Миранда знала наверняка: она лично трижды проверила замеры.
– Вот так, отлично.
– Это последний, доктор Джонс?
– В этом зале – да.
Она прикрыла глаза, представив, как чудесно будет смотреться бронзовая Венера работы Донателло, со всех сторон залитая светом.
Этот зал был посвящен раннему Ренессансу. За стеклом были выставлены бесценные рисунки Брунеллески, две картины Мазаччо в роскошных рамах, а также огромное полотно Боттичелли, изображавшее Богоматерь. Еще в зале была картина Беллини, некогда украшавшая интерьер венецианского палаццо.
Просто поразительно, что эти шедевры просуществовали уже столько столетий, а ими по-прежнему можно любоваться, восхищаться, изучать их.
Сосредоточенно закусив губу, Миранда осмотрела зал еще раз. На окнах висели новые синие портьеры, посверкивавшие золотой нитью. Точно такими же драпировками были застелены стеллажи, на которых лежали инструменты, которыми пользовались художники и скульпторы эпохи Возрождения: резцы, палитры, кисти, краски. Миранда сама подобрала эту экспозицию.
Жаль, конечно, что экспонаты за стеклом – можно не сомневаться, что к концу дня оно все будет захватано пальцами.