На самом деле, желающих стать отцом будущих берендеев оказалось пруд пруди — во-первых, мать всегда была очень красива, а во-вторых, в то время каждый понимал значимость магов земли для поддержания всеобщего равновесия.
Вот только Варваре перспектива превратиться в этакую свиноматку, производящую на свет берендеев, совсем не понравилась. Она, как и любая девушка, мечтала о любви и детей хотела родить исключительно от возлюбленного, но уж никак не от мужчины, навязанного ей со стороны. Спорить с мамой очень тяжело — не тот у нее характер, чтобы идти у кого-либо на поводу. Поэтому процесс выбора партнера у нее затянулся. Дед Касьян рассказывал, что в то время вокруг нашего терема мужики табунами ходили, и все с дорогими подарками и предложением руки и сердца. Но Варваре ни один из них не приглянулся. А потом она встретила нашего отца.
В стольном городе до сих пор ходят истории о том, как много лет назад молодой боярин Еремей — родной племянник царя Борислава, во время охоты в царских лесах отбился от своих друзей и прислужников, выехал на берег никому не известного ручья и повстречал там девушку необыкновенной красоты. Общался он с красавицей не долго — всего несколько минут, а потом она ушла в чащу. Несколько дней подряд боярин приезжал в этот лес — искал незнакомку, запавшую ему в душу. А потом вдруг исчез.
Две недели царские стражники искали Еремея, а однажды утром нашли спящим на траве у ворот его собственного дома. После того, как боярина разбудили, он рассказал, что все четырнадцать дней провел в чудесном тереме лесной красавицы. Правда, воспоминания его были отрывочны и размыты, да и дорогу к волшебному терему он вспомнить никак не мог, поэтому слуги и домочадцы решили, что все это Еремею приснилось, а о том, где пропадал на самом деле, он не помнит, потому что сильно ударился головой.
Зато в том самом волшебном лесном тереме спустя положенные девять месяцев появились на свет мы с сестрой.
Несмотря на то, что Варвара, наконец, стала матерью, поток желающих заполучить ее в жены не иссяк. Ни одного из кандидатов в женихи вовсе не смущало, что у хранительницы Калинова моста теперь есть дети, однако мама замуж так и не вышла. Некоторые ее воздыхатели, вроде драка дяди Гриши, до сих пор обивают порог нашего дома, правда, уже в качестве друзей семьи.
Когда мы с Еленой подросли, конечно же, стали спрашивать у мамы об отце. Рассказывала она о нем неохотно и с некоторой болью в голосе. Однажды, правда, показала нам портрет — застывшее изображение с переговорного блюдца. Честно говоря, лицо папы я помню плохо, ведь мне тогда было всего пять лет. Единственным, что твердо врезалось в память, были его густые белокурые волосы — совсем, как у Елены.