На завтрак мы с бабушкой решили испечь блинов (тех самых, которых я планировала налопаться от пуза). Однако, стоило вынуть из шкафчика сито и миску для будущего теста, как на пороге появился сосед — дядя Игнат, подвозивший нас позавчера с железнодорожной станции.
Мы с бабулей, конечно, обрадовались — и самому гостю, и литровой банке сметаны, которую он очень удачно захватил с собой.
— Жена моя передала, — подмигнул мне дядя Игнат. — Домашняя сметана, своя. Ты такой в городе, небось, и не пробовала ни разу.
— А отчего ж Катя сама не пришла? — удивилась бабушка.
— Еще придет, но чуть позже — отсыпается она, полночи не спала, маялась. Опять у нее ухо стреляло. Поможешь, Петровна?
— Помогу, конечно. А Катерине своей скажи, что надо было сразу ко мне идти, а не ждать, пока боли станут такими сильными.
— Неудобно ей. К тебе каждый день такие болящие приезжают, а тут еще наше семейство со своими проблемами…
Бабушка закатила глаза, покачала головой.
А я взяла миску и отправилась в кладовку за мукой.
Надо же какие деликатные люди! Помнится, жила в нашем доме одна докторша, так к ней соседи в любое время суток с просьбами ходили — кому укол сделать, кому лекарство от расстройства желудка посоветовать, кому перевязку сделать. И никого не смущало, что эта женщина вообще-то стоматолог. А тут, смотри-ка, целый терапевт под боком живет, а они стесняются к ней обратиться.
Кладовка встретила меня непроглядной тьмой и целой кучей самых разнообразных запахов.
Включила свет, сделала шаг вперед. И поняла, что блины на сегодня отменяются.
— Бабушка, — крикнула я, — мыши мешок с мукой порвали.
— Опять! — всплеснула руками Лекарцева-старшая, мгновенно появляясь за моей спиной. — Да что же это такое! Никакая отрава их не берет!
Следом за ней в кладовку втиснулся дядя Игнат.
— Ого! — присвистнул он, увидев белоснежный пол и разорванную в клочья мешковину. — Разве ж это мыши? Это крысы, причем, какие-то саблезубые. И вонючие. Да… Даром ты, Валя, своего Мурзика кормишь.
— Мой Мурзик с недавних пор к кладовке ни на шаг не подходит, — сказала бабуля, с сожалением рассматривая испорченный продукт, — бегает от этой двери, как ошпаренный. А ведь здесь точно кто-то живет: сначала окорок свиной погрыз, потом масло подсолнечное разлил, теперь мука… Я уж отравы накупила, по всем углам ее разложила, а толку никакого. Игнатушка, — бабушка вдруг с надеждой посмотрела на нашего гостя. — Может, ты мне поможешь?
— Как это? — не понял сосед.
— По-своему. Прогони моих крысок, а?
Взгляд дяди Игната стал удивленным.
— Петровна, — с некоторым возмущением в голосе сказал он, — ты в своем уме?