- Винни! - закричал он в отчаянии. - Беги! Забери детей и беги!
Тоби даже не успел зажать рану в боку: Билли Ти ткнул его прикладом прямо в лицо, а Джон Томас заломил руки за спину.
- А ведь я его чуть не убил. - С нервным смешком Билли Ти вытер рот тыльной стороной руки. - Мог бы продырявить ему живот, но так не пойдет. Мы должны его повесить! - зарычал он. - Тащите черномазого на двор!
И тут он увидел женщину, выбежавшую из дома с ружьем. Вне себя от ужаса, Винни выстрелила, не целясь, и промахнулась. Билли Ти выбил у нее из рук ружье и обхватил сопротивляющуюся женщину за талию.
- Смотрите-ка! Она собирается защитить своего мужика! Винни изо всей силы вцепилась ему в лицо, и он с размаха ударил ее так, что она без сознания упала у порога.
- Ну-ка, Вуди, свяжи ее получше. Сейчас мы покажем черномазому, каково это, когда его женщину насилуют.
- Но я женщин не насилую, - пробормотал Вуд, которого уже начинали грызть сомнения насчет правильности всей этой ночной затеи.
- Ну, значит, тоже понаблюдаешь. - Билли Ти нагнулся и стащил Винни за волосы с крыльца. - Держите ее, черт возьми! А ты, Джон Томас, валяй в дом и тащи сюда весь черномазый выводок. Пусть получат хороший урок.
Винни очнулась и закричала. Пронзительные вопли огласили все вокруг. Она брыкалась, кусалась и царапалась, пока Вуд пытался связать ей руки за спиной.
Внезапно из дома послышались шум, проклятия и стук от падения чего-то тяжелого. Джон Томас, пошатываясь, вышел на крыльцо и упал на колени, вытянув вперед окровавленную руку.
- Он порезал меня! Этот черный маленький ублюдок зарезал меня до смерти!
- Господь всемогущий, даже с ребенком не можешь справиться, проворчал Билли Ти. - Эй, перевяжите его кто-нибудь. И смотрите за домом. А когда мальчишка выйдет, разделайтесь с ним.
Он подошел к горящему кресту, возле которого лежал связанный Тоби. Один глаз у него заплыл, а в другом светился страх, и Билли Ти упивался. Он упивался властью над поверженным человеком, ему нравился се вкус, она туманила мозг, словно вино. Всю свою жизнь Билли Ти был на вторых ролях и всегда считал себя посредственностью. Но сейчас ему предстояло совершить нечто очень важное, даже героическое. И после этого уже никто не посмеет смотреть на него, как прежде.
Он вытащил веревку из кармана, рывком приподнял Тоби с земли и заставил стать на колени. А потом накинул ему на шею петлю и крепко затянул.
- Ну вот, сейчас ты у нас попляшешь, парень. Но мы тебя вздернем не сразу. Сначала я сделаю с твоей женой то, что ты проделывал с нашими женщинами. - И усмехнулся, глядя, как Тоби судорожно пытается ослабить петлю. - Только клянусь, ей это придется по вкусу. И когда она будет просить еще, мы тебя как раз и повесим.