– Держи, – тихо сказал боец Тарана и что-то передал Сыскарю.
Тот с удивлением узнал в предмете старый фонарик-жучок с механической зарядкой. Догадавшись, для чего ему его дали, сыщик кивнул. Несколько раз сжав и отпустив пружину, он рванул крышку вверх, отбросил ее в сторону и тотчас включил фонарь, направляя луч в открывший лаз. Выживальщик сунул туда ствол автомата и нажал спуск. Сыскарь как раз успел открыть рот, чтобы бы не оглохнуть от выстрелов, прозвучавших в замкнутом помещении. Когда пороховой дым рассеялся, сыщик снова посветил в темноту и увидел ступени лестницы.
– Надо проверить, – кивнул он.
– А если пальнет? – резонно заметил боец. – Хрен знает, может у него оружие есть. Давай гранату кину?
– Кидай.
После несложных манипуляций граната полетела в распахнутый зев погреба, и люди сиганули прочь, широко раскрывая рты. Взрыв, хоть и приглушенный подземельем, все равно резанул по ушам, крышку лаза вырвало ударной волной, унося куда-то вглубь помещения, а из проема взметнулось пыльное облако, вперемешку с комьями земли и обломками дерева. Когда все осело, выживальщики вернулись назад.
– Ну что, будем смотреть?
– Я посмотрю, – буркнул Сыскарь, и полез в лаз.
Правда, вниз пришлось спрыгивать, обломки лестницы разметало по всему подземелью. Да и подземельем это можно было назвать с большой натяжкой, скорее, небольшим тамбуром начинавшегося подземного хода. Сыскарь посветил в полуобвалившуюся нору фонарем, но никого там не обнаружил. Шустрый малый оказался, только не понятно, успел удрать, либо его тут завалило землей. Копать сыщик не собирался. Ни к чему это.
Когда Сыскарь вернулся во двор, то застал картину, похожую на кадры фильмов о Великой Отечественной войне, только в роли карателей сейчас выступали выживальщики. Оставшиеся в живых после штурма жители: двое мужчин и женщина, стояли на коленях, под прицелом оружия людей Тарана, а сам он, как заправский гауптман, вышагивал перед ними, заложив руки за спину. Но его совершенно не интересовало, «гдье ест русиш партизанен». Он был очень на них зол по другой причине.
– …все бы вам и дальше сходило с рук, но вы, твари, на сына моего позарились. За это, мрази, мы будем рвать вас на куски.
Василий, лицо которого было похоже на большой кровоподтек, сплюнув кровью, криво усмехнулся и бросил в спину кочевнику:
– Блядь, надо было твоего выродка первым есть, а не на десерт оставлять…
– Что ты сказал? – Таран стремительно развернулся и врезал людоеду ногой по лицу.
Заваливаясь набок, Василий засмеялся, чем разъярил Тарана еще больше. Остервенелые удары посыпались без остановки. Усиленные металлическими вставками носки берцев ломали ребра, отбивая внутренние органы, так что вскоре истязаемому было уже не до веселья. Смех сменился хрипом и стонами.