– Тут, в подвале возится, – ответила Тамара Семеновна. – Иди скорей!
Сердце Миши застучало быстро-быстро. Спрыгнув с козел, он за считанные секунды преодолел расстояние от повозки до дома и пулей влетел внутрь.
Дверь за ним тут же закрылась.
* * *
С ремонтом стеллажа в подвале Виктор справился довольно быстро – благо, лекарь выдал ему весь необходимый инструмент.
«И чем же мне год тут заниматься? – подумал кузнец, окинув взглядом ржавый хлам, лежавший на грязных полках. – В доме, кажется, всего одна комната… плюс подвал… Но условились же, что год прослужу… значит, надо держать обещание… ради Мишки… а то сволочь эта быстро его болячку на место вернет…»
Откинув крышку люка, Виктор, кряхтя, выбрался наружу.
Лекарь молчал. Кузнец выпрямился… и замер, опешив от увиденного.
Миша лежал на столе, бледным лицом кверху, не подавая признаков жизни. Лекарь расхаживал вокруг мальчишки с острым ножом в руке и почему-то облизывался.
– Это… это же Мишка, сын мой, – сказал Виктор, с трудом выговаривая слова. – Но что… что с ним стало? Ты же обещал его вылечить!
– Я и вылечил…
Беззастенчиво перевернув неподвижного Мишу, лекарь задрал ему рубашку и продемонстрировал Виктору совершенно чистую спину.
– Но он… он же… мертв… – пролепетал кузнец.
Последнее слово далось особенно трудно. Осознание настигло Виктора с запозданием, но ударило мощно, словно кувалда. Кузнец пошатнулся, спиной припал к стене и, уронив голову, зажмурился. Слезы потекли из глаз и застучали по грязному дощатому полу.
– Мертв, – бесстрастно подтвердил хозяин.
Сорвав с Мишиной груди значок, лекарь бросил его в банку к остальным.
– Но… почему? – прошептал Виктор. – Мы… опоздали?
– Нет. Просто им со мной расплатились, – пожал плечами хозяин, продолжая вертеть нож в руке. – Обычная практика…
«Что? – заслышав его слова, опешил кузнец. – Расплатились? Но кто? Неужто Тамара Семеновна? В голове не укладывается… тащили ее сюда, терпели, а она, сука старая, воспользовалась моментом…»
– А ты можешь… можешь его воскресить? – шумно сглотнув, спросил Виктор.
– Мертвых не поднимаю, – мотнул головой хозяин пылающего дома.
Виктора затрясло.
«Получается, все зря? Получается, я сам привел сына на убой… и никак не могу это исправить? Да лучше бы нас всех заклевал тот стервятник, чем… вот так…»
– Скажи, лекарь, – прочистив горло, снова заговорил кузнец, – чем я могу заплатить, чтобы тварь, которая угробила моего сына, сама подохла?
Хозяин впервые с начала разговора повернулся, пристально посмотрел Виктору в глаза и сказал:
– Своей жизнью.
Виктор вздрогнул и побледнел.