Родители Шерон оказались довольно молодыми, приятными с виду людьми. Ева знала, что они – преуспевающие юристы, недавно открывшие собственную фирму.
Ричард Дебласс стоял, понурив голову и полузакрыв глаза. Он являл собою копию отца, только более поджарый, но при этом менее подвижный.
Ева гадала, совпадение ли, что он стоит на равном расстоянии от отца и от жены.
Элизабет Барристер была изящна и элегантна.
Темный костюм, блестящие темно-рыжие волосы, гордая осанка. Ева заметила, что она не может унять слез.
Что чувствует мать, потерявшая ребенка? Эта мысль всю жизнь не давала Еве покоя.
Тетка покойной, дочь сенатора Дебласса, стояла по правую руку от него. Кэтрин Дебласс пошла по стопам отца, сделала блестящую политическую карьеру и стала членом конгресса. Болезненно худенькая, она стояла навытяжку, как на плацу, с руками-тростинками, прижатыми к бокам. Рядом с ней стоял муж, Джастин Саммит, печально смотревший на белоснежный гроб, засыпанный розами. Их сын Франклин, находившийся в самом неуклюжем подростковом возрасте, беспокойно ерзал.
У дальнего края церковной скамьи стояла в одиночестве жена сенатора Дебласса, Анна. Она не рыдала и даже не смотрела на утопающий в цветах ящик с останками единственной внучки.
На похоронах было много народу. Родители Элизабет стояли рядом, взявшись за руки, и не скрывали слез. Дальняя родня, знакомые и друзья вытирали глаза или просто озирались – кто с любопытством, кто в ужасе. Сам президент прислал своего представителя, и Еве казалось, что в церкви собралось больше политиков, чем в сенатской столовой.
И все-таки среди этого множества людей она сразу разглядела Рорка. Он явился один, без всякого сопровождения, и даже если бы в церковь набилось десять тысяч человек, выделялся бы своей независимостью и отчужденностью.
Красивое лицо Рорка не выдавало никаких чувств: ни вины, ни горя, ни любопытства. Казалось, он наблюдает скучное театральное представление, и Ева в глубине души была согласна с такой характеристикой похоронного церемониала.
Многие крутили головами, чтобы его разглядеть; одна стройная брюнетка даже пыталась с ним флиртовать, но его реакция была неизменной: он игнорировал присутствующих.
Его можно было принять за бесчувственного человека, ледяную крепость, надежно защищенную от всех и вся. Но Ева догадывалась, что где-то в сердцевине теплится огонек. Для того чтобы еще в молодости осуществить такой стремительный взлет, требуется не только дисциплина и ум.
Здесь не обошлось без честолюбия, которое, по ее мнению, было жидким горючим, способным при соответствующих условиях вызвать мощный взрыв.