— Своей заносчивостью, своей самонадѣянностью и рѣзкостью. Я думалъ, что ты сумѣешь помочь мнѣ, а ты умѣешь только мнѣ мѣшать, путать дѣла мои, и, скажу съ печалью, нынче мнѣ за тебя было стыдно…
— Но чтò же я сдѣлалъ такое?
— Я посылалъ тебя хозяйничать, когда мнѣ недосугъ. Ты оскорбилъ лучшаго, самаго преданнаго изъ слугъ моихъ, и я слышу, что многіе работники такъ обижены тобою, что рѣшаются уходить. Ты позволилъ себѣ слишкомъ много. Ты грозился расчесть людей безъ моего вѣдома. А Петра Семенова не хотѣлъ выслушать и сказалъ, что хочешь отказать и ему. Правда это?
— Правда, папа, только я нашелъ безпорядки, а Петръ почти при всѣхъ выговаривалъ мнѣ; развѣ хозяину…
— Хозяинъ я, а не ты; ты только мое довѣренное лицо. Твое дѣло посмотрѣть и сказать мнѣ, а самому распоряжаться тебѣ не слѣдъ и притомъ съ такою заносчивостью. Посмотри на себя — тебѣ безъ году недѣля, у тебя молоко на губахъ не обсохло, а ты позволяешь себѣ обижать людей взрослыхъ, трудящихся. Стыдно! Очень стыдно! И мнѣ очень обидно, что мой сынъ не знаетъ мѣры, не имѣетъ разума, что я не могу довѣрить ему передать мои приказанія и посмотрѣть за порядками… Молчи… не перебивай меня. Чтобы я съ сей минуты не слыхалъ ничего подобнаго. Выучись наблюдать за порядкомъ, не обижая людей. Выучись управлять собою, тогда будешь въ состояніи управлять другими. Черезъ недѣлю пусть работники будутъ тобою довольны, сдѣлай, какъ знаешь. Что же касается до Петра Семенова, то отправляйся къ нему сію минуту, онъ пошелъ въ ригу, попроси у него прощенія и скажи, что никогда больше, слышишь, никогда больше ты не скажешь ему ничего обиднаго.
Сережа молчалъ. Красныя и блѣдныя пятна выступили на щекахъ его; глаза были потуплены.
— Слышишь? сказалъ ему отецъ твердо и отрывисто.
— Слышу, папа, но я не знаю какъ?
Сережа, вдругъ оживляясь и сбрасывая съ себя робость и замѣшательство, за минуту предъ тѣмъ угнетавшія его, воскликнулъ съ жаромъ:
— Какъ пойду я просить прощенія у приказчика, въ ригѣ, при всѣхъ. Это стыдъ, это…
— Стыдъ — просить прощенія у того, кого обидѣлъ, а не стыдъ — обидѣть человѣка 50 лѣтъ, слугу отца, слугу честнаго и трудящагося? А мнѣ стыдно за тебя; твое мелкое самолюбіе заглушаетъ въ тебѣ чувства справедливости и собственнаго достоинства.
— Мое достоинство унижено! сказалъ Сережа съ неудержимою горячностью: — итти просить прощенія, какъ будто я наказанный ребенокъ! Въ ригу, при всѣхъ! Это жестоко!
— Вздоръ! сказалъ отецъ: — сознаться въ своемъ проступкѣ никогда не стыдно, даже въ мои лѣта, во всякія лѣта. Если же тебѣ это такъ непріятно, то не доводи себя до того, чтобы приходилось просить прощенія. Ну, иди.