- А ты когда-нибудь действительно употребляла наркотики? Почему твоя мать решила отправить тебя именно в наркологию? - Я и не заметила, как перешла с Кристиной на «ты».
Я думала, она все будет отрицать, но меня обезоружила ее откровенность:
- Да, я пробовала, даже увлекалась немного. И травку курила, и героином баловалась. Мать однажды обнаружила у меня порошок и шприцы». Меня отец тогда так отстегал, что я неделю не могла сидеть. Но я не наркоманка, честное слово, потому что после того, как сбежала от родителей, я больше к наркоте не притронулась, и мне совсем не хотелось.
И никакой ломки не было.
Иногда стоит верить в прописные истины, например, в старый, но замечательный лозунг «Доверяй, но проверяй!» Я взяла Кристину за левую руку; она не сопротивлялась и не отдернула ее, когда я засучила рукав и осмотрела внутреннюю поверхность плеча и предплечья. Она не врала: на нежной коже остались мелкие точки, следы давних уколов И совсем новые, не успевшие еще рассосаться кровоподтеки - слеш пребывания я больнице; на сгибе расплылся уродливый синяк - как будто кто-то совсем недавно пытался попасть ей в вену тупой иглой. Отпустив ее руку, которая тут же безвольно упала, я спросила:
- Так как же ты выбралась из этого ада? Из больницы, я имею в виду?
- Мне повезло - у одного из отпетых, тех, кто получал с воли наркотики и распространял их среди пациентов, был с собой сотовый телефон. Он его прятал под носом у дежурной сестры - а может быть, и с ее согласия. Он сжалился надо мной и разрешил позвонить; я связалась с дядей Гариком, и через часом уже был в больнице. Я уверена, что он перевернул бы там все вверх тормашками, но как раз в это время в отделении случилась драка - одуревшие ребята избили санитара, прибыла милиция, и меня просто отпустили - даже чуть не вытолкали взашей. Когда Володя приехал из командировки и узнал обо всем, я за него испугалась: он собрался идти всех убивать. С трудом удалось доказать ему, что так горю не поможешь, тем более что первой следовало бы убить мою мать. Теперь Володя грозится всех их засадить. Но как это сделать, если все они будут заодно против меня, включая родителей?
А потом - мне все равно. Ребенка ведь не вернешь. Мне вообще все равно. Иногда я лежу, и мне кажется, что мне вообще ничего не нужно. И никто не нужен. В том числе и Володя. И даже Лаки…
- Кристина, а ты заявляла о случившемся в милицию?
- Нет. Дядя Гарик сказал, что все бесполезно, да к тому же у меня нет сил. Я выхожу из дома только ради Лаки. А все остальное время плачу.