- А если и так - вы что, будете меня за это осуждать? Ведь дело уже закрыто.
Мне очень не понравилось выражение его лица, когда он на меня опять посмотрел тяжелым-тяжелым взглядом. И вообще его лицо… Что-то тут было не так!…
Я сделала резкое движение вперед и выхватила листочки у него из кармана. Он этого не ожидал, но быстро оправился и сразу же сжал мое запястье железной хваткой.
- Сейчас же отдайте!
Я дернулась, но он меня не отпускал; потеряв равновесие, я почти упала в его объятия, как когда-то в коридоре - и, как тогда, его борода коснулась моего лица. И тут меня осенило второй раз за какую-то минуту! Будто разрозненные кирпичики в моей голове встали на свои места, и я прозрела. Теперь мне стало ясно, почему вид террориста Радуева на телеэкране, жалкого и с голым лицом, так меня взбудоражил. Про него говорили, будто борода после ранения у него была накладная. Так вот, борода у Глеба тоже была какая-то… неживая! Неужели театральный реквизит?! Но зачем ему это нужно?
Я почувствовала, как дрожь пробежала у меня по телу и на верхней губе выступил холодный пот, противно размывая грим. Наконец я отчетливо поняла, что меня держит за руку человек, который не раз убивал и которому ничего не стоит прикончить и меня!
Надо спасаться, и я отстранилась, со смешком произнеся:
- Вы правы, незачем мне это читать. Дико извиняюсь, но на телевидении у меня появилась привычка лезть в чужую жизнь, даже когда меня это не касается.
Наверное, мой смех прозвучал фальшиво, но ничего с этим поделать я не могла – не так-то просто перебороть страх. Нет, даже не страх, а охвативший меня смертельный ужас. Овечкин это наверняка почувствовал: свободной рукой он грубо взял меня за подбородок и заставил поднять голову. Наши глаза встретились, и то, что он прочел в моих, заставило его криво усмехнуться:
- Вы, Агнесса, действительно слишком любопытны. Не совали бы нос не в свое дело - продолжали бы свою блестящую карьеру. А так, увы, мне придется заставить вас замолчать…
Я уже не вырывалась, а только пролепетала упавшим голосом:
- Я не понимаю, о чем вы говорите! Сейчас же отпустите меня! Я закричу!
Он выпустил мое запястье, но в тот же миг я почувствовала обе его руки на своем горле, и вместо крика у меня вырвался жалкий писк. Он был силен, как настоящий атлет, но не стал душить меня сразу, а решил растянуть удовольствие. Наверное, убийца действительно входит во вкус - так, во всяком случае, утверждает Агата Кристи.
Когда он слегка ослабил живую удавку, я обрела голос:
- Хватит шутить! У меня через пять минут съемка, сейчас же отпустите меня!