Руперту хотелось, чтобы его мать увидела всё то, что видел он – океан, солнце, уходящее в Тихий океан, драгоценности тёти Хазелнат, выражение на лицах людей, попробовавших искрящийся салат. Как же ему повезло! Но, быть может, мать устала видеть, и даже видеть собственных детей. Его отец повторял, что она – кремень! Но Руперт теперь думал, а не ошибается ли он? Может, дело не в том, что у неё нет чувств, а в том, что у неё их слишком много.
Они шли домой, и дома по обе стороны от них тянулись, как коридор, в самом конце его, ровно по центру, висело солнце, подсвечивая чудесным бледным зимним светом снежные сумерки. Но видел эту картину один Руперт.
Придя домой, они увидели, что по всему крыльцу раскиданы письма. Почтальон просто бросил их. Он отказывался опускать их в специальную щель. У него был кот.
– Письмо тебе, – мать протянула Руперту конверт так, словно ничего более удивительного и не видела. Она открыла парадную дверь, и они вошли. – Шёлковые костюмы, почта, – бормотала она. – Мир с ума сошёл. – Качая головой, она прошла на кухню и начала готовить ужин, а Руперт остался удивлённо разглядывать конверт.
Единственное письмо, которое он получал, было от тёти Хазелнат, но на этом конверте был не её почерк. Он надорвал конверт. Письмо было от Чарли и Часа.
Дорогой Руперт!
Мы подумали, что тебе интересно будет узнать, как сложились наши дела во Флориде. Мы не можем написать Хазелнат, потому что не знаем, где она, наши письма к ней вернулись обратно, но, возможно, ты можешь передать ей новости, когда увидишь её в следующий раз или же получишь письмо. Ну а пока мы в курсе, что ты захочешь знать, стали мы циркачами или космонавтами. Ну, поначалу мы одно попробовали, а потом передумали. Когда мы были подростками, Натти часто говорила мне, что твоя жизнь уникальная, а потому она блистательная штука – НИ У КОГО нет второй такой, – парящая посреди вселенной, которая течёт и изменяется, и так оно и есть, и всё же, я думаю, она удивится, узнав, что мы стали…
Руперт в изумлении дочитал предложение. Он бы предположил, что всё было наоборот. Он как раз собирался перечитать письмо, когда с кухни донёсся вопль.
Все, кто был дома, сбежались туда и увидели, что миссис Браун опрокинула на себя овсянку, а возле плиты стоит отец, чертовски довольный и одетый в костюм.
– Дети, – объявила миссис Браун, – ваш отец нашёл работу.
И вот все они услышали, как этим утром мистер Браун возился со своим «Транс Ам» на подъездной дорожке, когда какой-то мужчина остановился, заинтересовавшись автомобилем. Мистер Браун рассказал, как перебрал мотор и на что автомобиль теперь способен. Тут они разговорились о машинах вообще. Мужчине принадлежала площадка для подержанных автомашин, и он хотел бы заняться ретроавтомобилями, но не мог найти механика, которому их доверить. За время длинного разговора и он и мистер Браун постепенно поняли, что оба одинаково понимают машины – что можно, а что нельзя с ними делать. Затем мужчина сказал, что хотел бы не просто реставрировать ретроавтомобили, но и продавать их. Однако ему нужен правильный продавец. И он думает, что мистер Браун – это его человек. Не сходя с места, он нанял его механиком и продавцом. Отец Руперта приступит к работе завтра же. Поэтому днём мистер Браун отправился в город и купил костюм на деньги, отложенные на арендную плату.