Я прямо умилился. У детской искренней молитвы такая сила, что за весь день со взрослых не собрать. Кроме того, было в мальчике что-то непонятное. Вероятно, как раз и причина болезни. Вообще, складывалось ощущение, что кто-то открыл внутри ребенка микропортал, запитав его от души бедолаги. Портал постоянно шевелился в нем и вытягивал жизненные силы. Интересно, какой диагноз ему поставили врачи?
Мальчик, увидев дары на алтаре, решил, что и он тоже должен что-то положить. Порывшись в карманах, он нашел шоколадную конфету. Некоторое время мальчик с сомнением на нее смотрел, выбор был явно очень трудным. Битва жадности с щедростью буквально отражалась на его лице. Наконец, он со вздохом положил конфету на алтарь.
– У меня больше ничего нет, – как-то жалобно вздохнул он.
Сразу после этого мужчина схватил мальчишку за руку и спешно потащил к двери. Женщина посеменила следом. Остановиться их заставило нечто странное позади. Что-то ярко осветило молитвенный зал, а немногие прихожане начали подниматься с лавок и вставать на колени, благоговейно взирая на мою особу. Родители мальчика изумленно вытаращились на мое явление во Свете и Тьме, а мальчишка смотрел на меня с искренним восторгом. Одновременно с этим по храму прошлась волна моей мощи. С этим, увы, ничего нельзя поделать. Никакие способы не действовали на всю мою ауру полностью. Что-то все равно просачивалось даже сквозь мощнейшие барьеры.
Не обращая внимания на совершенно обалделые взгляды и неприлично тыкающего в мою сторону пальцем мужчину, хватавшего ртом воздух, я отодвинул корзинку с каким-то золотом, присел на алтарь и взял конфету.
– Довольно вкусно, – заметил я, чем окончательно доконал родителей мальчишки. Оба присели на лавки и во все глаза на меня пялились. Сам мальчик при этом буквально засиял от счастья.
Я поманил пальцем к себе мальчишку, он дернулся в мою сторону, но его мать хватила сына за плечо.
– Дима, нет!
Мой взгляд переместился на женщину. Заглянув в мои тускло сияющие на фоне залитых Тьмой белков ромбовидные зрачки, она вздрогнула и опустила взгляд. Угу, мне теперь, кроме Даота, только Непознаваемые в глаза спокойно смотрят.
– Отпусти сына, Лидия, – проникновенно сказал я, смотря на женщину. – Разве ты не хотела, чтобы на его молитву откликнулись?
Она не посмела возражать. Ее пальцы разжались, и мальчик робко приблизился, остановившись в паре шагов от меня.
– И чем же ты болеешь? – поинтересовался я, пытаясь разобраться в странном энергоканале, зацепившемся за его душу.
Мальчик назвал болезнь. Никогда о такой не слышал, а вникать не особо хочется. Что-то генетическое. Ну-ну. Я спрыгнул с алтаря, на котором до этого сидел, свесив чешуйчатые ноги и распластав все четыре крыла. Аккуратно, чтобы не испугать, приблизился к ребенку.