– Если ты не заметила, то эту компанию я тоже больше не нахожу подходящей для себя.
Кэссиди рассмеялась.
– Эзра, – протянула она, – это заметили все.
Я наклонился и положил на ее голову венец из цветов, на секунду задержав ладони на волосах. Наверное, стоило поднять ее лицо к своему и поцеловать, но я этого не сделал. Я не понимал, ждет ли она этого поцелуя или просто хочет посмотреть, осмелюсь ли я на него. И не хотел этого выяснять.
Вместо этого я рассказал Кэссиди, как жил все это время после аварии. Как почти две недели пролежал в больнице, пока одноклассники заканчивали одиннадцатый класс; как пропустил выпускной бал, выборы в ученический совет и гавайскую вечеринку; как первая операция не помогла и мама плакала, узнав, что мне предстоит еще одна; как мой тренер по теннису, придя в больницу, ругался в коридоре с отцом, обвиняя меня в случившемся; как мои так называемые друзья вместо того, чтобы навестить меня, прислали подписанную ими дрянную открытку; как доктора пришли ко мне с таким убитым видом, будто собирались сказать мне, что я никогда не встану с инвалидной коляски, а оказалось, что я не смогу больше заниматься спортом; как ужасно было возвращаться в школу к ребятам, которых я знаю с детского сада, когда единственное, что изменилось – я сам, когда я больше не понимал, кто я есть и кем хочу быть.
После моего признания Кэссиди мгновение молчала. А потом сократила расстояние между нами и коснулась губами моей щеки. Ее губы были холодны от диетической содовой, и поцелуй длился всего один миг. Но она не отстранилась после него. Наоборот, села вплотную ко мне и положила голову на мое плечо. Я чувствовал трепетание ее ресниц на своей шее.
Мы некоторое время просто сидели так, тихо дыша, слушая гул машин на Юниверсити-драйв и журчание ручейка.
– У Мэри Оливер есть одно стихотворение, – произнесла Кэссиди. – Я знаю, ты не любитель стихов, но это тебе понравится… по крайней мере его конец.
И она зачитала его, не поднимая головы с моего плеча:
Скажите, что мне нужно сделать еще?
Не всё ли в этом мире быстротечно и бренно?
Скажите, что вы сами будете делать
Со своей упоительной и бесценной жизнью?
Мы смотрели на ручей. Парочка на другом берегу собрала вещи и пошла прочь.
– И какие же у меня варианты? – спросил я.
– Дай мне проконсультироваться с оракулом, – задумчиво отозвалась Кэссиди и, наклонившись вперед, сорвала травинку. Внимательно рассмотрела ее в своей ладони, словно читая по ней мое будущее. – Ты можешь испустить варварский визг над крышами мира… или покориться пращам и стрелам яростной судьбы… или наслаждаться моментом… или плыть прочь из тихой гавани… или искать новый мир… или не дать погаснуть свету своему