Я махнул ему рукой, призывая подойти к нам, а сам, на всякий случай, достал из кабины мой незаменимый шокер. Ана посмотрела на мои приготовления и усмехнулась – мне стало неловко. Демонстрировать свою крутизну, когда рядом скелле – местный вариант ходячей атомной бомбы, – глупое и бессмысленное занятие.
Парень не спеша подошел, настороженно вглядываясь в неизвестно откуда появившийся странный блестящий сарай и двух незнакомцев, один из которых – небритый мужик, а вторая – темнокожая девушка, подозрительно похожая на скелле. Сам пастух оказался плотно сложенным здоровым парнем лет двадцати. Уже знакомые мне черты мун и обязательная борода, на этот раз тщательно заплетенная в косички. Размер бороды, кстати говоря, меня не впечатлил – у той парочки, что я встретил раньше, волос было гораздо больше. Зато у этого в бороду были вплетены разноцветные ниточки, на некоторых из которых болтались непонятные украшения. На плечах у пастуха висел длинный, теплый плащ из овчины, на голове красовалась маленькая шапочка, похожая на тюбетейку. Никакого оружия, только длинный, выше его роста, посох, мешок за плечами и непонятные висюльки на шее.
– Здравствуй, – спокойно сказал я, когда тот приблизился.
Парень заметно напрягся, помотал головой и ответил с чудовищным акцентом:
– Здравствуй.
Ана молчала, разглядывая незнакомца. Я решил зайти с козырей. Глупейшее дело – спрашивать пастухов далеко в горах о древнем городе, но больше мне ничего в голову не приходило.
– Эстраух знаешь?
Взгляд парня метнулся от скелле, которую он, не стесняясь, рассматривал во все глаза, ко мне:
– Да, Эстру знать. Город. Море. Там, – махнул он рукой на восток.
– Не Эстру, а Эстраух.
Парень непонимающе рассматривал меня, потом повторил:
– Эстру. Да, Эстру – там.
Я вздохнул и продолжил пытать его:
– Сыр есть?
Взгляд парня опять вернулся от скелле ко мне. Похоже, что он расслабился, придумав себе какой-то мотив нашего появления здесь.
– Хороший. Очень хороший, – он скорчил непонятную гримасу и добавил: – Дорого, очень хороший, – потом, внезапно указав пальцем на бороду, добавил еще, ткнув в меня: – Мун давать. Недорого.
Ана внезапно рассмеялась, парень заулыбался, я чертыхнулся. Следующие полчаса мы отчаянно торговались за круг сыра, который, по большому счету, был нам не нужен. Тем не менее, обменявшись деньгами, которые не вызвали у мун никаких вопросов, и сыром, мы расстались, почему-то ужасно довольные друг другом. Парень, сбежав по склону, внезапно засвистел в одну из висюлек на шее, и отара, все это время мирно пасшаяся на склоне, дружно сбилась в плотную кучу, которая, по другому свистку, послушно двинулась впереди пастуха. Парень махнул нам рукой и исчез вместе со стадом за очередной складкой.