Я немного подумал, хмурясь и чувствуя себя чем-то недовольным. Ана терпеливо ждала, все так же сидя вполоборота.
– Во-вторых. Почему ты решила, что наша сделка расторгнута? Ни ты, ни я не получили то, что хотели. Прыжок на Землю через двенадцать лет – это не то, что я на самом деле хотел.
Я замолчал снова. Девушка смотрела на меня, как если бы я еще не ответил на вопрос.
– Ну, и в-третьих. Я считаю, ты мне доверилась. Бросить тебя одну – худший грех, который только есть на Земле. Называется «предательство». Ну, по крайней мере, у моего народа.
Ана, ничего не ответив, отвернулась, и я прибавил тяги.
Я думал. Я был уверен, что скелле уже приняли наш вызов. Конечно, этот мир не такой быстрый, как Земля – пройдет еще немало времени, пока они примут решение, что делать. Но в том, что, рано или поздно, нам предстоит встретиться, я не сомневался. Пытка скелле, с которой я познакомился здесь, оставила глубокий шрам во мне. Я одновременно боялся и ненавидел их. В этом чувстве была неразрывная связь – я ненавидел именно потому, что боялся. Боялся же я абсолютно иррационально – мое сознание в этом не участвовало, страх поселился во мне, где-то в глубинах древних частей мозга. Ненависть, порождаемая неконтролируемой химией, пугала. Но поделать я ничего не мог. Когда я обдумывал, как защититься от магии сестер, моей первой реакцией было – убить. Сколько я себя помнил, никогда не был таким кровожадным. Поэтому сейчас я старался обдумать способы, которые могли бы защитить нас без нападения на противника.
Первый и самый очевидный способ – не приближаться к скелле. Их магия непосредственно действует на очень маленьком расстоянии, и избежать ее мне должна была помочь подзорная труба. На ее изготовление пошли линзы из неведомого мне кристалла, добываемого в Радужном разломе, который я так и не увидел, хотя был совсем рядом. Линзы из этого материала реагировали на любую неоднородность в потоке энергии от Источника и превращали ее в видимый свет. Таким образом, используя эти линзы, местные распознавали наличие магических элементов в вещах и людях. Установив их, как детали оптической подзорной трубы, я мог видеть скелле через любые материалы и препятствия. Однажды, это уже спасло мне жизнь. Моя подзорная труба, потрепанная и пролежавшая под открытым небом семь местных лет, аккуратно отремонтированная, должна была обеспечить мне преимущество в игре кошки-мышки. Правда, радиус ее действия был весьма ограниченным, но я надеялся, что смогу разглядеть скелле метров со ста.
Главное, в чем я нуждался – это время и информация. Мне бы прожить здесь спокойно хотя бы годик, я бы такого наворотил! Подтверждением моей самоуверенности был летательный аппарат, который я, не мудрствуя лукаво, назвал – самолет. На его разработку и постройку ушла всего пара месяцев.