Навес над стапелем еще не разбирали. Я наслаждался первыми мгновениями завершенной большой работы. За окнами был виден муж Урухеле, убиравший скопившийся мусор и обрезки обшивки вокруг стапеля. Изнутри казалось, что он делает это беззвучно.
Никакими другими достижениями похвастаться я не мог – слишком много времени занимала возня с летающей машиной. К тому же бизнес Садуха, зависящий от циклов сборки орешка, тоже периодически требовал моего непосредственного участия. Правда, на основе накопленного опыта я за один вечер переделал старый шокер. Теперь пятна в пространстве, где генерировалась разность потенциалов, были разнесены не по сторонам, а по дальности, так, что возникающий в воздухе разряд плясал между шокером и точкой на удалении трех метров от него. Шокер был моим единственным оружием, и я очень надеялся, что применять его не придется. В целом, надо признать, самолет был беззащитен против атаки со стороны. Его оружием были мобильность и беззвучность.
Несколько вечеров потратил на исследование кристаллов, которые я принес с Земли. Общий вывод был таков – в целом, все кристаллы при вращении генерировали поток энергии, который, после преобразования на линзах, трансформировался в электромагнитное излучение различной длины волны. Были нюансы – так, излучение могло быть модулированным по фазе или амплитуде, некоторые кристаллы выдавали целый спектр излучений по частоте, иногда порождая причудливые эффекты. Гипс, генерирующий импульс, не был исключением, просто он генерировал излучение со сверхдлинной волной, которое проявляло себя импульсом на «чебурашке». Будь у меня свободное время и выбор, я бы, наверное, занялся исследованием этого непредсказуемого со стороны моих земных знаний эффекта. Но при данных обстоятельствах я вел себя не как ученый, не как исследователь, а как инженер – решал чисто практические задачи.
Дворники на ветровое стекло я не сделал, а потому страдал от потеков воды на нем, уступающих только набегающему потоку воздуха. Хуже было то, что из-за дождя пришлось сбросить скорость, и теперь я опаздывал на точку, что было категорически недопустимо – посадка в темноте оставалась невозможной. Если я не успею до темноты, это будет проблемой. Внизу, на острове недалеко от Оруила, куда я направлялся, нас никто не ждет и посадочные знаки из костров не выкладывает. Не то чтобы сесть, даже найти необитаемый остров дождливой безлунной ночью было невозможно.
Нас – это меня и двух доверенных людей Садуха, которые молча сидели за моей спиной на мешках с орешками. Я теперь не только наркоторговец, но еще и контрабандист. Впрочем, все это было мелочью по сравнению с тем фактом, что я числился в розыске у скелле, как подозреваемый, и не без оснований, в убийстве сестер. Так что, хотя физиономии моих напарников могли, при известных обстоятельствах, напугать даже видавших виды торговцев орешком, если бы проводился конкурс среди злодеев, то я имел все шансы на призовое место. Моя репутация среди не самого законопослушного люда в последнее время внезапно выросла. Если же учесть, что я не очень регулярно брился, то вид непривычной для местных бороды, вместе со слухами о том, что я совершенно безбашенный, создавал эффект настороженного почтенного внимания со стороны вот такой, как эти орлы, публики. Чем я беззастенчиво пользовался и к чему даже успел привыкнуть – орлы за спиной молчали, потому что я так велел.