- Что ж, как там у стилистов в телевизоре это называлось? Базис ноль?
Клим хмыкнул, если этот странный прямоугольник не врет, он абсолютно здоров, от травм не осталось и следа. А значит, хватит лежать, пора выбираться наружу.
С шипением гидравлики пластиковая крышка плавно отъехала в сторону. Все вокруг было пыльным, хотя этого стоило ожидать, о нем, похоже, забыли, и довольно давно, или не забыли, и на этом странном секретном объекте что-то произошло. Но почему тогда не пришла помощь? Или это случилось там, наверху, и уже перекинулось сюда? Вопросов море, ответов ноль. Вообще, несмотря на слабость, Таран поймал себя на том, что мыслит он быстро, очень ясно и вполне здраво. И голова не болит, ведь последние дни перед операцией его страшно плющило, даже обезболивающие не помогали. По-прежнему висящий перед глазами элемент непонятного интерфейса слегка мешал.
- Да исчезни ты, - подумал Клим, мысленно обращаясь к нему.
И сработало - мгновение, и голубоватый прямоугольник пропал.
Клим посмотрел на пластырь, которым заклеил ранку от катетера, там не проступило ни единого пятнышка крови. А вот это было уже странно. Отклеив «заплатку», он удивленно присвистнул, ранка не только не кровила, ее вообще не было, ни следа не осталось, и это за пять минут.
- Очень интересно, - пробормотал Николаев вслух.
Теперь он смог хорошо осмотреться. Красная тревожная лампа под потолком раздражала и мешала, короткие вспышки вырывали из тьмы все больше подробностей. Капсула, в которой сейчас сидел Клим, стояла посреди длинного пенала размерами примерно три на пять. Все пространство вдоль стен было заставлено оборудованием, предназначение у которого могло быть только одно - медицинское. Четвертая стена, выходящая на какое-то большое помещение, напоминавшее лабораторию, была стеклянной, а может пластиковой, от пола до потолка. С правой стороны блестящая металлическая дверь с электронным замком, верхнее окошко которого горело красным, извещая, что выход заблокирован. Но самым хреновым было то, что стеклянную или пластиковую стену на уровне груди украшала внушительная вмятина с сетью мелких трещин, как будто в лобовуху камешек прилетел, а вокруг бурые подтеки, которые не могли быть ничем иным, кроме как давно засохшей кровью. Да и тело в белом халате, валяющееся на полу, не навевало положительных эмоций. Клим еще раз внимательно оглядел помещение и, тяжело вздохнув, опустил босые ноги на грязный пол, сейчас его не интересовал ни труп, ни запертая дверь, больше всего раздражало отсутствие одежды, а еще хотелось есть и пить. Стоило подумать о воде, как сушь во рту стала еще сильнее.