– Да ну, вряд ли. Наверняка они где-нибудь внизу, на полочке для обуви.
– Я не про новые, я про старые. Они до сих пор в полиции.
В больнице мне выдали халат и голубую пижаму. Всю мою грязную одежду по просьбе инспектора забрали как вещественные доказательства, и забрызганные кровью кроссовки тоже. Констебль Миллен перед уходом убрала все в пластиковые пакеты. И пообещала, что одежду я смогу забрать когда захочу, но я промолчал. Уж лучше бы она все сожгла там, на месте!
Бабушка смотрела на меня с тревогой. Подошла, пощупала лоб.
– Что ж, давай спросим у Даджена, нужны ли полиции твои кроссовки.
– Нет, на кроссовки мне плевать. Ненавижу их.
– А-а. Ну ладно. Тогда…
– Мне нужно поговорить с констеблем Миллен.
– Милый ты мой, не знаю, стоит ли. Может, сначала поешь? Я могу ей… Дэниэл?
Я уже спрыгнул с кровати и выскочил к лестнице, где рядом с телефоном лежал блокнот, а в нем был записан рабочий номер констебля Миллен.
Дозвонился я до нее не сразу. Голос ее, вначале недовольный, сразу потеплел, как только она меня узнала.
– Да-да, я вся внимание, Дэн, – сказала она, – если ты что-то вспомнил, говори, а я передам кому нужно.
Я рассказал, что под стелькой кроссовки у меня хранилась бумажка в двадцать фунтов, от мамы на черный день. Может быть, если посмотреть у отца в машине или прочесать еще раз поле, то она найдется. “Валюта Аокси”, – объяснил я. Наверняка это ее он показал маме на автостоянке.
– Хорошо, а теперь повтори по буквам самый конец. Что там было написано, Эокси?
– А-О-К-С-И… Это родина Крик. Из сериала.
– Из папиного?
Я притих.
– Дэн… ты здесь?
– Это не его сериал. Он там подрабатывал, и все.
Молчание, в трубке слышалось только ее дыхание.
– Да, ты прав, милый. Сама не знаю, почему так сказала. Не подумала.
– Передадите Грэму?
– Передам обязательно. Прямо сейчас и позвоню ему.
Вышла на лестницу бабушка, набросила мне на плечи халат.
– Мама знала, что я не сказал бы ему о деньгах, – продолжал я. – Только в самом крайнем случае. Потому она и села в машину.
– То есть она боялась, что он мог причинить тебе вред?
– Думаю, да. Может быть. Не знаю.
Миллен задумалась.
– На видео нет звука, вот что плохо. Мы знаем, он ей что-то сказал и она после его слов передумала, но что именно он ей сказал… Без звука ничего не докажешь.
Шесть дней спустя, во время дознания, инспектор Барбер все-таки доказал. Он по-своему истолковал коронеру обстоятельства дела: она села в машину с Фрэнсисом Хардести и проехала с ним девятнадцать миль до Одлема лишь потому, что он пообещал ей встречу со мной. Она поехала ради меня, настаивал Барбер. Банкнота служила приманкой. План он продумал заранее, перед встречей. А ружье достал, лишь когда они выехали с автостоянки на темную дорогу, где можно угрожать без свидетелей.