– Не смогу, – отозвался Клифф. – Но мне понравилось, многому здесь научился.
Не знаю, почему все отказались – то ли щадили меня, то ли остались недовольны курсом, – но никого уговаривать я не стал.
– Куда бы мы ни пошли, придется эту бандуру тащить за собой, – предупредила Элиша. – Вы уж простите.
– Возьмитесь за одну ручку, а я за другую.
– Отлично.
– Сейчас, только закрою аудиторию, а ключ отнесу директору.
– Хорошо. Я подожду.
В тот вечер мы впервые ужинали в кафе “Нептун”, куда ходим теперь каждый год, в один и тот же день – празднуем “нашу нью-йоркскую годовщину”, как называет ее Элиша. Мы шагали по бульвару Астория, между нами покачивался чемодан, и я спросил:
– И все-таки, что у вас там?
– Давайте-ка, – отозвалась она, – сначала познакомимся поближе, а там расскажу. Я даже фамилии вашей не знаю.
– Фамилия моя Джаррет, – сказал я.
– Ну вот. А я не знала.
– Пришли бы ко мне на первое занятие – знали бы.
– Верно. Ну а вдруг прослушала бы? От вашего голоса меня в сон немного клонит. Не хотела вас обидеть.
– Такой уж у меня стиль преподавания. Ведь бухучет – это так весело, обхохочешься! Вот и приходится объяснять суховато, чтоб никто со смеху не умер.
Она хихикнула.
– И вам удается! Ваши лекции все чувства притупляют.
– Наверное, у вас там фототехника?
– Что?
– В чемодане.
– А-а.
Я знал, что она фотограф. Она как-то обмолвилась на занятии, перед чередой острых вопросов о том, что такое юридическое лицо, – тему мы разобрали намного полнее, чем я планировал, потому лишь, что она проявила интерес.
– Сколько же стоят эти фотоаппараты, если их сразу двое таскают?
– С чего вы взяли, что там фотоаппараты? И, кстати… тсс!
– Никто их из рук у нас не вырвет.
– Это Куинс, детка! Не хочу рисковать.
– Вы и вправду боитесь, что чемодан угонят?
– Тише! – засмеялась она. – Чтоб я этого слова больше не слышала!
– Что бы там ни было, – простонал я, – а тяжесть неподъемная.
– Вот что, так уж и быть, расскажу. – Она развеселилась, даже походка стала пружинистей. – Мой папаша – местная знаменитость, “чистильщик”. Ну вы понимаете. Я расчленяла трупы и прятала в чемодан, а теперь мне нужен крепкий парень вроде вас – помочь сбросить его с моста, пока не завонял, ясно?
Потом Элиша мне рассказывала, что я резко замедлил шаг и так дернул ручку чемодана, что она едва не выпустила свою. Рассказывала, что лицо у меня посерело, как у смертельно больного, и весь квартал, а то и два я молчал как рыба. Я верю, что все так и было. Те минуты начисто стерлись из памяти, помню только “дзага-дзага-вжик! дзага-дзага-вжик! дзага-дзага-вжик!”.