– Эй! – Я налетел на него. – Ты Фредди, да?
Он растерянно оглянулся, и я схватил его за горло, да так, что он дернуться не мог. Щетина впивалась мне в ладонь, шея изгибалась под моей рукой, прочная и в то же время податливая. Я толкнул его, прижал к доскам, впился в него свирепым взглядом, ноутбук упал на бетон. Его подруга визжала, молотила меня по спине кулаками. Я не обращал внимания.
– Пусти его, гад! Пусти, мать твою! Я полицию позову!
Меня остановил особенный, затаенный страх в глубине его зрачков – он, конечно, меня узнал, понял, зачем я пришел, и чувствовал за собой вину; но, думаю, это еще не все. Наверняка он почуял, что будь моя воля, я бы его придушил.
Я подался вперед, дыша ему в лицо:
– Комп я забираю. Понял?
Он лишь моргал.
– Если не отдашь добром, будет хуже, Фредди. Это я тебе обещаю.
Он что-то прохрипел.
Я сильней стиснул горло:
– Все ясно?
– Да, пусти его, все он понял, – вмешалась его подруга. – Боже! Ты совсем трехнутый? – Она нагнулась, подняла ноутбук. – Вот, забирай. Пусти его!
И я отпустил.
Всю дорогу до дома у меня тряслись руки. Я долго стоял перед зеркалом в ванной, сплевывал кровь, промокал рану ватными шариками с антисептиком. Выпил две таблетки обезболивающего. Одна сторона лица распухла и сделалась сливово-синей, глаз заплыл. Я не узнавал себя в зеркале. Бросив окровавленную одежду в бельевую корзину, я вышел в прихожую, где у дверей рядом с ковриком лежал ноутбук, поднял и осмотрел его на кухне под лампой. На корпусе глубокие вмятины, динамики разбиты, но комп был жив. По очереди всплывали окна, что были открыты, когда я опустил крышку. Я включил его в сеть и, пока он тихонько гудел, загружаясь, заварил себе чаю, плеснул в чашку бренди на два наперстка. Когда я снова глянул на экран, открылось окно с видом студии в Среднем Манхэттене. Я долго смотрел на него без единой мысли, боль по-прежнему донимала. Таблетки не действовали. Я переставил курсор в строку поиска, подвигал туда-сюда мышкой. Положил руки на клавиатуру. Передо мной расстилались дороги. Дверь заблокирована.
– Тут недалеко.
– Никуда не сворачивай, скоро будет перекресток.
– Если с ребенком что-то случилось, Фрэн, ей-богу, я…
– Что? Что ты мне сделаешь, интересно знать?
– Ты сильно пожалеешь.
– По правде сказать, Кэт, верится с трудом.
– Куда ты меня везешь?
– Сама знаешь куда.
– Только дай слово, что он там. Дай слово.
– Я-то думал, моему слову грош цена. Или ты теперь другого мнения?
– Скажи только, что он жив-здоров.
– Скоро убедишься, ведь так? Ехать всего ничего.
– Ему там страшно одному.