– Я не верю тебе, папа.
– Ну что ж, – вздохнул отец. – Ни ты не веришь, ни весь мир не верит, так?
К горлу подкатила знакомая тошнота.
Отец смотрел в окно, на зеленые поля.
– Не могу я ее сейчас выпустить, понимаешь? Если выпущу, она побежит прямиком в полицию, заявит на меня и меня сцапают. Тогда конец. Вот что, хватит с меня ударов. Не хочу быть как Паско – угодить за решетку лишь за то, что никто не удосужился взять и спросить: “Это и вправду твоих рук дело?” Я пойду до конца. До конца. Иначе нельзя.
– Отпусти ее, папа! – взмолился я.
– Нет. Не могу.
– Ради меня! И ты можешь!
Отец покачал головой:
– Извини, не могу.
Хлоя закусила губу, заставляя себя молчать. Наверняка ей было что сказать, но от безопасности ее отделяли всего лишь двадцать шагов Кью-Си. Девятнадцать, восемнадцать. Подбородок у нее дрожал.
Я не сдавался:
– Но, папа, так нельзя. Нельзя. Даже если она про тебя сказала неправду, нельзя так.
Двенадцать, одиннадцать, десять.
Отец влажно откашлялся, сглотнул.
– Как только Кью-Си дойдет до дуба, вылезай из машины – и к нему. Понял, да? Выходи – и вперед. Не оглядываясь.
Вряд ли он был совсем уж бесчувственным, где-то в потаенных уголках его души прятались боль, сострадание, печаль, но он так глубоко их загнал, что выдало их лишь мимолетное движение бровей, будто он надвинул повыше на нос очки.
– Я ее здесь с тобой не оставлю.
– Тогда за полминуты научись водить, – сказал отец, – ведь я ее не выпущу.
Кью-Си дошел до дуба, развернулся и засигналил – замахал руками, но он был так далеко, что если не приглядываться, то и не заметишь, что он машет. Лучше бы он шел и шел, завис бы навеки между стартом и финишем.
– Да видим мы тебя, Барнаби, видим, – сказал отец. – Столько денег на образование ухлопали, а дурак дураком.
Я потянулся к рулю и просигналил – больше ничего не придумал. Вспорхнула из травы невидимая птичья стая. Я включил аварийку.
– Ты что творишь, мать твою?! – взревел отец.
Кью-Си перестал махать.
Гудок все звучал у меня в ушах.
– Выруби эти чертовы огни!
Машины проносились мимо, не сбавляя хода.
Кью-Си повернул обратно – с каждым шагом его крохотная фигурка чуть вырастала.
Сзади что-то стукнуло по спинке кресла.
Еще удар.
Это била ногами Хлоя.
Отец душил ее – левой рукой удерживал, а правой зажимал нос и рот.
– Дэн, ты что, охренел?! – орал он. Я все давил на руль, Хлоя брыкалась. – Хочешь – беги, хочешь – пытайся меня остановить, но все едино, дохлый номер.
Я выбрался из машины.
– Кью-Си! – закричал я. – Кью-Си!
Кью-Си уже бежал в нашу сторону, но будто и не приближался вовсе.