Надо быть осторожней, держать его на расстоянии, иначе он, чего доброго, решит, что она поощряет его ухаживания.
Для неё в отеле тоже был приготовлен свободный номер, но ей хотелось напоследок побыть в привычной обстановке. Пусть это не дом, но она, по крайней мере, знает, как себя вести.
Прошмыгнув внутрь, Амелия оказалась в полной темноте. Если Барнум ещё не спит, наверняка работает в музее. Когда ее мучила бессонница, она часто слышала, как он возвращался почти на рассвете.
Почти добравшись до своей комнаты, она услышала за спиной шаги и тихое детское хныканье. Там оказалась Черити в белой муслиновой ночной рубашке и чепчике с новорожденной Фрэнсис на руках.
Когда родился ребёнок, Амелия просто места не находила от зависти. Девочка была такой крохотной, розовой, совершенно беспомощной, и всё же этот маленький комочек мог поднять весь дом на ноги, заставить всех сломя голову исполнять её требования. Когда Черити впервые позволила Амелии подержать Фрэнсис, русалка испугалась, как бы ненароком не раздавить это нежное тельце, не схватить слишком крепко.
Но Черити тогда только засмеялась и показала Амелии, как поддерживать головку ребенка, а потом улыбаясь любовалась ими, когда Амелия наклонилась и вдохнула нежный запах детской кожи.
Удивительно, какой у человеческих младенцев особенный свежий, приятный аромат. У детей русалок такого не было, по крайней мере насколько помнила Амелия. Впрочем, вряд ли ей доводилось баюкать новорождённую русалку.
– Значит, остаетесь? – спросила Черити.
По тону её голоса трудно было понять, одобряет ли Черити это решение.
От известия о трагедии в Концертном зале она пришла в ужас, но несмотря на то, что большинство людей видели, как Амелия превратилась из человека в русалку, Черити всё ещё считала, что это какой-то трюк. Сама она не присутствовала, потому что не могла бросить ребенка.
Барнум отказался взять Кэролайн на представление без матери, и она закатила истерику, когда Леви и Амелия пошли в Концертный зал.
– Остаюсь пока, – ответила Амелия.
Черити подошла так близко, что их разделяла всего пара шагов. В сумерках выражения её лица было не разобрать из-за причудливой игры теней.
– Вы правда русалка? – спросила Черити.
– Я же вам уже говорила, – ответила Амелия.
Она почувствовала лёгкое раздражение. Неужели эта женщина ничему не поверит, пока не увидит собственными глазами? Черити регулярно посещала церковь, и Амелия считала, что нет ничего абсурднее верить в Бога, которого никто не видел и не слышал, но не верить в русалку, сидящую в твоей гостиной.