– Ты все еще должна мне за первый раз, – напомнил он.
– Тогда пусть будет двойная ставка. Дело того стоит. – Келси поднесла к глазам бинокль и стала внимательно рассматривать выходящих на старт лошадей.
– Итак, твой вороной будет первым у столба и выиграет у ближайшего преследователя примерно два корпуса. Трек сильно размок, но я уверена, что время Дубля будет не больше минуты и пятидесяти восьми секунд. Наш жеребец придет третьим с результатом две-двенадцать.
Гейб удивленно приподнял бровь. От такого пари не отказался бы ни один мужчина. Так ли, эдак ли, здесь не проиграешь, решил он.
– Раздался стартовый выстрел. Дубль и его жокей с самого начала совершили стремительный бросок и захватили лидерство. Келси даже подумала, что оба – и конь, и всадник – чувствовали, что им необходимо доказать. Кроме того, Дубль был настоящим чемпионом, крэком экстракласса, который не нуждался в понуканиях и кнуте, чтобы, оставив позади группу, стрелой лететь к финишу. На первом повороте он был впереди уже на полкорпуса, в то время как арканзасский гнедой и алый кентуккиец отчаянно боролись за второе место.
И снова Келси забыла обо всем, наблюдая за перипетиями борьбы. Прижимая к глазам бинокль, она мысленно торопила участников скачки, видя только их – залепленных грязью могучих бойцов и их застывших в стременах всадников, а не трагическое падение Горди, которое, как она опасалась вначале, будет еще долго преследовать ее.
Вот только туман и дождь, мелкий и по-осеннему холодный, смазывали картину, заставляя окружающее расплываться. Да, это, конечно, только дождь…
Между тем Дубль выигрывал уже целый корпус. Красно-белые бинты на его ногах давно стали желтовато-бурыми от грязи; жокей на стременах был похож на летящий по ветру плюмаж ярких перьев на спине скакуна, и Келси неожиданно для себя засмеялась громким и счастливым смехом.
И в этот момент от основной группы отделился Прилив, отделился столь неожиданно, что у Келси захватило дух. Напрягая все силы, он выбрасывал вперед длинные сухие ноги, пожирая пространство и взрывая копытами раскисшую мокрую землю. И столь велика была его жажда борьбы, славы, победы, что он начал нагонять ведущую тройку.
Между тем Дубль продолжал наращивать свое преимущество, и толпа на трибунах ревела, подбадривая его нестройными пронзительными криками. В этом шуме утонули все остальные звуки, включая и громовой топот копыт, и Келси казалось, что громче уже и быть не может, но тут Прилив стремительным броском вырвался на третью позицию, и трибуны грянули так, что у Келси чуть не лопнули барабанные перепонки.