– И выжидал три дня, прежде чем принести пленку.
Типтон подергал себя за жесткие седые брови.
– Насколько глубоко ты намерен рыть, Роско?
– Настолько, насколько понадобится. – Он поставил на пол недопитую банку пива и наклонился вперед, упершись руками в колени. – Двадцать три года назад вы уже имели дело с лошадью, погибшей во время скачек, с наркотиками, с самоубийством и убийством. Теперь у меня на руках убийство, самоубийство, погибшая во время скачек лошадь и наркотики. Неужели маятник сам качнулся в обратную сторону? Или кто-то его толкнул?
– Ты хороший коп, Роско. – Капитан заметно оживился, словно старая пожарная кляча при звуках колокола на каланче. – Сколько, по-твоему, человек принимает участие в игре на этот раз?
– Именно это мне и нужно выяснить. Может быть, вы, капитан, выкроите время и поможете мне с расследованием? Если, конечно, у вас нет никаких неотложных дел в столярной мастерской.
Типтон улыбнулся. Улыбка очень шла к его добродушному, круглому лицу.
– Пожалуй, я могу включить это в свое расписание.
– Я надеялся, что вы так скажете, капитан. Помните жокея, который повесился? Его звали Бенни, Бенедикт Моралес. Попробуйте найти о нем хоть какие-то материалы.
Увидев, что Гейб свернул в ворота «Рискованного дела», Келси выпрямилась на сиденье.
– Мне нужно домой, Гейб, – сказала она. – Сегодня из меня не получится хороший собеседник.
– Пожалуй, нет. – Гейб затормозил у дома и выключил зажигание. – И все же я предпочитаю, чтобы ты высказала все, что у тебя на сердце, здесь, а не тащила это в «Три ивы», где тебе пришлось бы объясняться с Наоми.
– Я просто очень сердита. – Келси вышла из машины и с силой захлопнула за собой дверцу. – Он, видите ли, верил ей, но все-таки отправил ее в тюрьму!
– Копы никого не посылают в тюрьму, дорогая. Это делают судьи и присяжные. Можешь мне поверить, поскольку я как-никак тоже побывал за решеткой.
– Но Наоми провела в тюрьме десять лет. Разве это не важно?
– Дело в том, – отозвался Гейб, беря ее под руку и мягко разворачивая в сторону дома, – что эта глава в жизни Наоми дописана до конца и закрыта. И ты не сможешь этого изменить. Готова ли ты к последствиям, когда заявляешь, что намерена перевести стрелки часов назад и доказать, что все это было ошибкой?
Келси потрясение уставилась на него.
– К последствиям? Да что с тобой, Слейтер? Последствия не считаются, ты же сам мне об этом говорил. То, что случилось с Наоми, было чудовищно, несправедливо! Необходимо исправить зло…
– Опять черное и белое?
Келси почувствовала, что внутри у нее все перевернулось.