– Умница, – пробормотал Гейб. Келси улыбнулась.
– Нам придется сделать еще очень много, Гейб. Я видела, как увозят Горди… Это очень больно. Мне еще никогда не приходилось терять никого из близких, но я даже представить себе не могла, что первой потерей будет лошадь. Мне было очень больно, Гейб. Я любила его.
– Я знаю.
– И ты тоже… – Она подошла к дивану и приложила ладонь к щеке Гейба. – Извини меня, что я прогнала тебя, когда ты предложил мне помощь. Если бы ты остался со мной, я бы расслабилась, и тогда меня пришлось бы откачивать с валерьянкой и прочим. Зато когда на меня свалилось столько забот сразу, на то, чтобы рыдать и рвать на себе волосы, просто не осталось ни сил, ни времени. К тому же я была уверена, что справлюсь.
– Мне показалось, что ты не хочешь видеть меня, потому что я выиграл.
– Я рада, что ты выиграл. Это было единственное приятное известие за весь день. Если бы я смогла, то обязательно посмотрела бы, как вы выходите на круг почета и как вам вручают кубок.
Келси, рассмеялась и полезла в карман.
– Боже, я совсем забыла! – воскликнула она. – Гляди! – Она протянула Гейбу два билета тотализатора, один был выписан на Дубля, второй – на Гордость Виргинии. – Это я застраховалась!
Гейб поглядел на билеты и почувствовал себя растроганным, как если бы Келси поклялась ему в вечной любви.
– Ты поставила одинаковую сумму на каждого.
– Это потому, что оба значили для меня одинаково много-, Гейб поднял голову. Гнев Келси улегся, вызванный им румянец тоже исчез со щек, и ее лицо снова стало бледным, словно фарфор тонкой работы; огрубевшие от работы ладони были все так же изящны и длинны; элегантный голубой костюм, который Келси надела на скачки вместе с туфельками на высоком каблуке, сидел на ней как влитой.
Его рука сама потянулась к ней и легко коснулась непослушных прядей, выбившихся из заплетенной на французский манер косы. Волосы Келси имели цвет спелой ржи, тронутой золотыми лучами утреннего солнца.
Молчание Гейба и неожиданное прикосновение заставили сердце Келси бешено забиться. Ей пришлось напомнить себе, что она смертельно устала, что она выжата досуха, и, наверное, так оно и было в действительности. Несколько часов кряду Келси то сражалась с репортерами, которым непременно нужно было знать все подробности, то пыталась скрыться от них, что требовало не меньших усилий. В конце концов ей все же пришлось ответить на некоторые вопросы; при этом она попыталась сделать все возможное, чтобы опровергнуть самые невероятные предположения. И это была только первая волна. Келси понимала, что падкая до сенсаций пресса не оставит в покое ни ее, ни Наоми. Пытаясь справиться со всеми делами, она выложилась до конца.., так откуда взялся этот новый прилив сил?