), 1 гостиница потребительского кооператива, 1 мясник кооперативного магазина, 1 продовольственно-текстильный кооперативный магазин, 1 булочник (частник), 1 вокзал (на расстоянии 2 км), 1 детский сад (в старой сельской школе), дорога 2-й категории с мостом через Шпрее (не свыше 3,5 т.), сельскохозяйственный производственный кооператив (тип 1), профсоюзный дом отдыха (в бывшей гостинице «Немецкое единство»), деревенский комплекс из двух крестьянских домов, охраняемых как памятник старины (западно-славянские плетневые дома), демонтированный памятник павшим воинам; строительство Аусфальштрассе (сегодня она называется улицей 13 Апреля) началось еще при Фридрихе Вильгельме Эрпе, а он приехал в эту деревню в 1924 году (за год до рождения Карла), после чего никогда не покидал ее более чем на двенадцать часов.
Таков Альт-Шрадов, но что значил он для Эрпа? Когда он говорил о нем, к тоске примешивалась ненависть: его отношение к Альт-Шрадову было неопределенным, двойственным, противоречивым. К тому, что хорошо знаешь, всегда испытываешь (особенно если оглядываешься на прошлое) нечто вроде любви, но вместе с тем чувствуешь себя в оковах. Деревня была для Карла мешком с ненужным хламом, захваченным с собой при бегстве: он мешает, его клянут, а бросить нет сил. Отсюда тоска по работе в деревне, но и страх перед нею, отсюда переселение на окраину города, но и наплывы сентиментальности при поездке домой. Если шел разговор о провинции, или Бранденбургской Марке, или Пруссии, Карлу казалось, будто речь идет и о нем, когда же его спрашивали, откуда он родом, он всегда отвечал: из-под Берлина. Он никогда не повторял любимого выражения отца: «Германия, о которой постоянно твердят, существовала 75 лет, Пруссия же — столетия», — не одобрял его, но часто о нем размышлял. После первой поездки он сказал (фрейлейн Бродер): «С возрастом убеждаешься, что от детства не отделаешься никогда, оно прилипает к человеку, как смола». Из второй поездки Карл привез еще одно, более сильное сравнение: детство — родимое пятно, которое с годами увеличивается. Фрейлейн Бродер (олицетворение нового времени), несмотря на свой исторический кругозор и знание фактов, ничего не понимала во всем этом, то есть в наслоении чувств и мыслей, которые часто лишь громоздились друг на друга, а не взаимопроникали. Ей было легко, она изучала историю, но не пережила ее, история была частью ее образования, но не частью ее самой, и детство она считала скромным началом того, чем она была и чем станет. Ее не волновал вопрос «откуда» и не возмущало, что люди, исходя из ответа на этот вопрос, крайне редко приходили к правильным выводам, зато Карл моментально начинал спорить. Отец его в таких случаях реагировал иначе, он просто говорил: «Я пруссак».