– В таком случае я приеду весной. – Слишком растерянная, чтобы мыслить ясно, Адриенна вцепилась в его свитер. – Я даю тебе слово. Но если с тобой что-нибудь случится, я этого не переживу.
Глаза Филиппа сузились, а рука еще крепче сжала ее руку.
– Почему?
Она покачала головой, стараясь избежать его взгляда и глядя куда-то в сторону. Потом попыталась отодвинуться от Филиппа, но он решительно произнес:
– Ладно. Повременим с объяснениями. Послушай. Я не оставлю тебе выбора. И в этом тоже. Ты едешь со мной или останешься здесь.
Когда Филипп выпустил ее из объятий, она внимательно его оглядела. Сейчас он показался ей таким же, каким она увидела его первый раз в тумане, одетого во все черное, с волосами, зачесанными назад, с напряженным взглядом. И первый раз она потянулась к нему без побуждения с его стороны и дотронулась до его лица.
– Ты романтик, Филипп.
– Судя по всему, это так.
– Я принесу свои чертежи и разработки.
Они расстелили все бумаги на столе в столовой. В выборе убранства столовой Адриенна не погрешила против традиций – чиппендейл[40], уотерфорд[41], ирландский лен. На стене нежного палевого цвета висела картина Максуэлла Пэрриша «Морская нимфа». Филипп пришел к выводу, что Адриенна была большим романтиком, чем желала это признавать.
Молодой человек методично задавал ей вопросы, продвигаясь вперед шаг за шагом, потом возвращался к тому, о чем они уже говорили; снова задавал вопросы, в то время как за окном не переставая продолжал валить снег.
Когда стемнело, они включили свет и разогрели кофе. Филипп сделал кое-какие заметки, пока они ели сандвичи.
– Как ты можешь быть уверена, что система сигнализации не модернизирована?
– У меня есть возможность получать информацию из дворца, кузины, тетки. Когда сын Абду…
– Твой брат?
– Сын Абду, – упрямо повторила Адриенна. Она не хотела, чтобы эмоции помешали их деловому разговору. Ей было слишком больно говорить о маленьком мальчике и о том, как сильно она его когда-то любила. Тем не менее Адриенна продолжила: – Фахид учился в колледже в Калифорнии. Иногда мы проводили время вместе. И мне удалось получить от него кое-какие сведения. Как и большинство членов царствующего дома Якира, которые путешествуют по миру и выезжают за границу, Фахид считал себя очень прогрессивным и американизированным. По крайней мере когда он носил джинсы «Ливайс» и водил «Порше». Одной из его претензий к отцу было то, что он видел, что дворец остается таким же, как и много столетий назад. Его охраняют вооруженные стражи, тогда как современная система сигнализации была бы гораздо надежнее.