– История кражи и твоего предательства погубит твою репутацию.
– Напротив. – Адриенна позволила себе улыбнуться. – Эта история даст мне возможность обедать бесплатно до конца жизни. Меня будут приглашать в самые богатые дома только для того, чтобы узнать подробности. Но едва ли вопрос в этом. Я отдам тебе ожерелье и откажусь от всех прав на него. И буду молчать о том, как ты обращался с моей матерью, и о твоем бесчестье. И ты сможешь вернуться в Якир с «Солнцем и Луной» и всеми своими тайнами за пять миллионов долларов.
– Ты высоко оцениваешь свою честь.
Глаза дочери встретили взгляд отца бестрепетно и твердо.
– Я так оцениваю честь матери.
Абду хотел бы разорвать дочь и ее мужа на куски. У него были и средства, и власть, чтобы устроить это. Удовлетворение его было бы огромным. Но последствия…
Интерпол может связать гибель этих людей с именем короля, ему не удастся отделаться так просто. А если в его стране станет известно, что у него украли «Солнце и Луну», народ может взбунтоваться, и правитель Якира покроет себя позором на вечные времена. Абду хотел получить ожерелье назад и не мог позволить себе насладиться местью. Связи с Западом были ему ненавистны, но необходимы. Каждый день с помощью людей с Запада из пустыни выкачивали деньги. И потеря пяти миллионов долларов не опустошит его кошелек.
– Ты получишь деньги, если деньги – то, что тебе требуется.
– Это все, чего я требую от тебя. – Поднявшись, Адриенна открыла сумочку. – Вот карточка моих поверенных, – сказала она, передавая ее Абду. – Вся сделка будет осуществлена через них. Как только мне станет известно, что деньги поступили на мой швейцарский счет, я отдам тебе или твоему доверенному лицу «Солнце и Луну».
– Обещай, что ты никогда не вернешься в Якир и не будешь вступать в контакт с членами семьи.
Такова была цена ее поступка, и она оказалась дороже, чем Адриенна думала.
– Не буду, пока ты жив.
Абду тихо сказал дочери несколько фраз по-арабски, и Филипп заметил, что она побледнела. Потом король Якира повернулся и вышел.
– Что он тебе сказал?
Адриенне не хотелось показать, что она уязвлена.
– Он сказал, что будет жить долго, но для него и для всех членов нашей семьи в Якире я все равно что мертвая. И он будет молить Аллаха, чтобы я умерла в муках и отчаянии, как моя мать.
Филипп поднялся с места, подошел к ней, нежно прикоснулся пальцем к ее подбородку.
– Едва ли ты ожидала от него благословения. Она с трудом заставила себя улыбнуться.
– Нет. Дело сделано, но я рассчитывала, что почувствую радость или хотя бы удовлетворение.