Мой взгляд бродил среди толпы. Повсюду шикарные белые платья и шляпы, высокие прически и дорогие украшения. По сравнению с остальными гостями вечеринки я самой себе показалась незаметной. Я прошла чуть дальше вдоль внешних перил. Подо мной сверкающие сине-зеленые волны разбивались о сваи, на которых Янтис отстроила свой дворец. Меня накрыло беспокойство. Это была лишь какая-то интуиция, но едва я заприметила в полутени от развевающегося полога свободный столик, который так и звал, чтобы я его заняла, я откликнулась на этот зов, как будто в трансе. Я поставила на него коктейль, увидела, что Бел пошел за мной, а затем…
…я заметила его. По ту сторону подиума. Он удобно развалился на плетеном диванчике в углу. Одет, как и все, во все белое. Непривычно было видеть на нем этот цвет, но с его загорелой кожей и темными волосами белый тоже ему шел. Он без особого интереса наблюдал за «модным показом». Потом засмеялся, и мое сердце пропустило удар. Как же сильно я скучала по этой улыбке. Как же сильно я скучала по нему. Вся любовь, которую я считала утраченной, которая так долго бесцельно накапливалась у меня в душе, стремилась наружу. Она заставляла меня сделать медленный шаг навстречу.
Мне хотелось побежать к нему, упасть в его объятия. Но потом Люциан нагнулся вперед и притянул кого-то к себе. Это была женщина. Красивейшая из праймусов, которых я когда-либо видела. Она прильнула к его груди, а он обвил рукой ее идеальное тело. Сказал что-то, вызвав ее улыбку. И улыбка ее засияла ярче, чем на это было способно любое бриллиантовое колье. Она взяла вазу, стоящую перед ней на столе. Долго что-то в ней выбирала. Фрукт, название которого я не знала. Каждое ее движение было воплощением чувственности. Прежде чем она успела откусить, Люциан перехватил ее запястье и потянул ее пальцы к своему рту. Не отводя от нее взгляда, он медленно надкусил фрукт, а девушка-праймус вновь рассмеялась и отдала ему так тщательно отобранный ею фрукт целиком. Она отбросила в сторону свои блестящие каштановые волосы, так что обнажилась ее тонкая шея. Люциан наклонил голову и что-то прошептал ей на ухо. Она кивнула. Потом поднялась и в своем узком белом платье обошла диван. При этом ее рука погладила Люциана по плечам, пальцы скользнули ему в волосы, и наконец она нагнулась к нему из-за спины и поцеловала.
Я, онемевшая, не могла оторвать глаз от них обоих. Я чувствовала, что дышала, видела, что моргала, слышала, как стучал мой пульс. Но мой разум не мог осознать то, что там происходило. Каждый день, когда я думала, что Люциан погиб, пролетал у меня перед глазами. Страдание, которое я, уж не знаю как, смогла вытерпеть, снова отозвалось во мне грубым рывком. Оно расцарапывало мои стены, что с момента нападения на меня Люциана и так держались только время от времени. Я думала обо всех ночах, когда я кричала в подушку, о том, как упрекала себя за то, что оставила Люциана одного, о ночных кошмарах, наполненных его кровью.