— Истинно так, господин, — прошептал лазутчик.
— Хорошо… — Петр уставился на человека тяжелым, колючим взглядом. — Сколько вас? Где остальные? Куда идут? Отвечать быстро!
— Ч-что? — лазутчик на миг потерял дар речи.
— Где. Находятся. Остальные, — раздельно произнес Петр. — Хватит притворяться, излагай.
— Ведать не ведаю… — начал было лазутчик, но Петр грубо перебил его.
— По-моему, мужик, ты плохо понимаешь, куда попал, — голос священника зазвучал как-то… многообещающе. — Последний раз предлагаю: признавайся.
— Я… я не понимаю, чего вы хотите…
— Плохо, — Петр заметно поскучнел. — Глупость людская наказуема. Мужики, у вас прут уже накалился?
— Так точно, господин, — один из палачей продемонстрировал ярко-красный пруток железа. — Прикажете начать?
— Да, на дыбу его подвесьте, — вздохнул Петр. — Придется. И тщательно следите, чтобы не умер, не дай кесарь небесный.
Лазутчик, когда его подхватили под руки и потащили к дыбе, даже не закричал — запищал.
— Так вот, — негромко продолжил Петр, повернувшись к волшебнику. — Иван, ты точно уверен в этих выкладках?
Казалось, священника совсем не волновало, что происходит возле дыбы.
— Полностью, — Умов промедлил полсекунды перед тем, как повернуться. — Амулет однозначно был на капище. Ошибка исключена.
— Хорошо, — кивнул Петр.
— Не надо! Не на-а-а-до-о! — заорал лазутчик. — Нет! Нет! Не надо!
Умов повернулся; на лице пленника отражался животный ужас. По-видимому, негромкий разговор охотников напугал его едва ли не сильнее, чем хватка палачей; те даже не успели поднять его на дыбе. До лазутчика, наконец, дошло самое страшное. Сидящие за столом люди не собираются его наказывать, мучить, издеваться. Они работают. Они будут тянуть из него все, что он знает. И вытянут это любым способом.
— Стоп, — приказал Петр. — Отпустите его.
Лазутчик бухнулся на колени, переводя дыхание.
— Ты собрался говорить, Фролушка? — поинтересовался священник. — Похвально. Я тебя слушаю.
Петр и Умов подошли к дыбе.
— Все равно ж убьете, — прошептал человек, подняв взгляд. — Оставьте меня в живых. Я тогда все скажу.
— Ты не на базаре и мы с тобой не торгуемся, — фыркнул Петр. — Ты скажешь все, а я уже подумаю, что с тобой делать. По-другому не будет. Мужики, продолжайте.
Петр пошел к столу, потеряв к истошно заоравшему лазутчику всякий интерес. Умов после короткой паузы двинулся за ним.
— Тебе эти бумаги нужны? — уточнил Петр.
— Я копию сделал.
— Хорошо. Иван, у меня пока что есть все нужное.
— То есть я могу идти?
— Да, — кивнул Петр.
Умов услышал шипение железа и дикий вопль, когда он уже закрывал за собой тяжелую дверь.