Тварь мотнула головой, сбрасывая человека на землю, и навалилась на него. Пахнуло свалявшейся мокрой шерстью, серой и еще чем-то гнилым. Чудовище распахнуло пасть с двумя рядами зубов, и Изяслав еле успел вбить в эту пасть свой маленький щит. Тело действовало само; копья при нем не было, сабля оказалась под массивной тушей, но Изяслав мог согнуть ногу и вытащить засапожный нож.
Он ударил чудовище в подмышку. Что-то теплое и смрадное потекло по его руке. Тварь взвизгнула, как маленькая девочка, и задергалась, отпрянула от него. Что-то тяжелое и крепкое надавило на зерцало, но Изяслав успел полоснуть чудовище по боку, вызвав еще один вопль. Тварь подняла лапу, увенчанную тремя острыми когтями. Лежачему, не способному увернуться охотнику хватило бы одного удара. Но этого удара не случилось.
Изяслав смог продержаться несколько секунд, но за эти несколько секунд его товарищи добежали вниз по склону и накинулись на чудовище. Как и кто рубил тварь бердышом и колол рогатиной, Изяслав не видел. Он увидел только, как черная туша забилась, заорала, попробовала подняться и завалилась на бок.
— Пса на место, — приказал Изяслав, едва только ему помогли подняться.
Ощупав колчан, он не смог сдержать нервного хохотка. Тварь пронесла его полтора десятка саженей, уронила на землю, выбила из рук совню, и при этом не сломала ни лук, ни стрелы.
— Бывает же, — сказал он себе под нос, и быстро пошел по пологому склону назад, на тропу.
* * *
— Ходу! Ходу! Ходу! — орал порченый.
Как и когда тварь отстала, Потап не заметил. Он уже давно понял по ее неспешному размашистому бегу, что чудовище могло легко догнать их, если бы захотело. Но оно не догоняло: чары господина Зоряна работали надежно. Вместо вида твари их подгонял далекий собачий лай. Охотники уже шли по их свежему следу. Как эти двужильные люди ухитрились так быстро двигаться, Потап не знал. Не знал он и того, сколько времени они уже бегут по лесу. Все его мысли сосредоточились на одном: как не отстать и не подвернуть ноги. Впереди их ждала река. Если они успеют переплыть ее — у них будет шанс.
Федул, бежавший впереди, споткнулся и упал. Потап едва не наскочил на него.
— Какого… — прошипел порченый.
Федул попробовал подняться. Он попробовал шагнуть и одного взгляда на его лицо, перекошенное от боли, хватило, чтобы понять: он уже никуда не побежит.
— Быстро! — рявкнул порченый и дернул Потапа за рукав. — Бегом!
Потап побежал, притворяясь, что не видит лица Федула и не слышит его мольбы. Он заставил себя не оборачиваться и не слушать. Но через несколько минут они все услышали короткий, но истошный вопль боли и ужаса.