— Миссис Кул, дело перевернут адвокаты другой стороны.
— Хорошо, допускаю, что это похоже на правду.
— Это плохо, миссис Кул.
— Почему?
— Это означает, что вы отказались провести расследование. У вас не было никаких веских причин выдвигать такое обвинение. В этой ситуации есть все основания вести речь о злом умысле, что лишает вас привилегированных отношений, предусмотренных законом.
— Вы говорите так, словно являетесь адвокатом противоположной стороны.
Друмсон улыбнулся:
— Подождите, и скоро вы действительно услышите адвокатов, представляющих другую сторону. Теперь это позорящее выражение… Что это было? Давайте посмотрим… Ах, да, прохвостка… прохвостка, миссис Кул. Зачем вам понадобилось так ее называть?
Берта вспыхнула.
— Потому что это самое мягкое слово, которое только можно употребить при описании лживой, притворной, маленькой…
— Миссис Кул!
Берта замолчала.
— Миссис Кул, вопрос о злом умысле — самый важный в этом деле. Если вы хотите выиграть процесс, то должны доказать, что по отношению к истице у вас не было злого умысла. В будущем говорите об истице как об очень достойной молодой женщине безупречного поведения. Она, вероятно, ошибается, но, поскольку речь идет о ее поведении, она — образец добродетели. В противном случае, миссис Кул, это будет стоить вам больших денег.^Вы понимаете?
— Хорошо, но, когда я разговариваю с вами, разве я не должна сказать правду?
— Когда вы разговариваете со мной, с друзьями, даже когда вы думаете, вы должны упоминать об этой молодой женщине только в тех словах и выражениях, которые вы могли бы повторить в любом месте. Разве вы не понимаете, миссис Кул, что ваши мысли, как и ваша беседа, являются отражением ваших привычек? Если вы употребляете резкие выражения в ваших мыслях или в разговоре, эти слова бессознательно выскочат в самое неподходящее время. Теперь повторите за мной: «Эта молодая женщина — очень достойная молодая женщина».
С очевидной неохотой Берта проговорила:
— Будь она проклята, достойная молодая женщина.
— И‘ следите за тем, чтобы вы не говорили о ней по-другому, — предупредил Друмсон.
— Я постараюсь, если это сбережет мне деньги.
— Какие свидетели присутствовали при этом?
— Эверетт Белдер и…
— Сейчас, одну минутку. Мистер Белдер — это ваш наниматель? -
— Мой клиент.
— Прошу прошения, ваш клиент. А кто еще?
— Сержант Селлерс, из главного управления.
Друмсон просиял.
— Думаю, это неплохо, миссис Кул. Там больше никого не было, кроме истицы?
— Еще Карлотта Голдринг — свояченица Белдера.
— А она тоЖе ваша клиентка?
— Нет.
— Что она там делала?