Снова повисло молчание. На этот раз никто не смел перебить рассказчика. Дуги держал паузу почти минуту.
– Что случилось дальше? – наконец прошептала Эмма.
– Римляне обрушились на остров штурмом и убили друидов. Всех до единого. Массовая жертва, кровь текла рекой, даже каменистая почва окрасилась в алый. И, наконец, боги были умиротворены. Друиды потеряли свои жизни, но боги позволили им вернуться в виде духов, чтобы те охраняли землю. Населяли ее.
Дуги закончил ровно так же, как начал: тихо, мягко. Жутко. Прошли секунды, но никто не смел нарушить тишину.
В конце концов, кто-то захихикал, кто-то смущенно кашлянул, и напряжение, что не отпускало наш маленький круг на протяжении всей истории Дуги, рассеялось. Лицо Мартина расплылось в улыбке; Даррен с сожалением покачал головой, отхлебнув из бутылки. Эмма терла руки, якобы прогоняя мурашки, а на самом деле выставляя грудь повыше и прижимаясь к Даррену.
Но не я. Я смотрела на чернильный пейзаж, и внезапный страх скручивал мой живот. Ни единого дома в округе; ни единой души. Просто пустая чернота, где, как я теперь представляла, витали злые духи.
Внезапно наш костер показался слишком маленьким, слишком слабым. Его сияние едва освещало наши лица, хотя мы сидели вплотную к огню. Как близко может подобраться зло, прежде чем мы его заметим?
Дуги встал, стряхнул с джинсов песок, затем зевнул и потянулся.
– Все, ребята, я без сил. Давайте спать. – Его голос опять стал нормальным, и когда он посмотрел на меня и протянул руку, чтобы помочь встать, то вдруг снова стал моим другом, с той же улыбкой, теми же ямочками.
Все согласно зашумели. Только Даррен выглядел расстроенным, не знаю, потому ли, что его история не имела такого же завораживающего эффекта, как у Дуги, или из-за внезапного конца вечеринки. Он мрачно баюкал остатки виски. Без сомнения, хотел просидеть так до рассвета. Вероятно, не так он себе представлял этот поход. Тем не менее до настоящего дня рождения Дуги оставалось еще два дня.
Я устало побрела к нашей палатке – теперь, вдали от огня, я опять замерзла. Стуча зубами, я стянула с себя одежду, нырнула в самую теплую пижаму и лишь затем включила свет, зная, что мой силуэт будет виден на фоне линялой красной стены палатки. Сунув ноги обратно в кроссовки, я вышла на улицу с зубной щеткой в руке. Парни закидывали костер песком, пытаясь потушить последние искры. По крайней мере, Дуги и Мартин. Даррен стоял в стороне, обняв Эмму и прижав губы к ее губам.
Они все еще торчали там же, приклеившись друг к другу, когда я вернулась из кустов, где устроила себе импровизированную ванную. Я на мгновение забыла о злых духах в темноте и наполовину удивленно, наполовину беспокойно посмотрела на парочку. Я ясно дала понять Эмме, что мальчики – отдельно, девочки – отдельно. Надеюсь, она не подумала, что я говорю так только ради наших родителей. Если решит остаться с Дарреном, пусть ночуют в его машине.