– Что такое?
– Я не уйду.
– Прости? – Я не ослышалась, просто не могла поверить, что она говорит.
– Я не уйду. Без Даррена не уйду.
Я ожидала нового приступа слез, но ее бледное лицо было спокойным и собранным. Лишь стиснутая челюсть свидетельствовала о решимости.
– Эмма, мы затем и идем. Привести ему помощь. Нам нужна помощь.
Но она непреклонно помотала головой.
Было решительно невозможно тащить Эмму и поддерживать Дуги на подъеме в гору. Я беспомощно стояла между ними.
– Эмма, пожалуйста, – попросила я, крепче сжав ее руку.
Но ее лицо потемнело. Сделав шаг назад, она с удивительной силой вырвалась.
– Нет, – сказала она громче, чем когда-либо с тех пор, как перестала кричать.
– Эмма, Даррена здесь нет! – прошипела я.
– Мне все равно. – Она посмотрела на меня; ее глаза наконец ожили. – Я не уйду без Даррена.
– Но…
– НЕТ!
Не успела я ее остановить, как она повернулась, побежала вниз по пляжу и исчезла в палатке. Злая, взволнованная и совершенно беспомощная, я хотела было пойти за ней.
– Оставь ее, – бросил Дуги через плечо.
Оставить? Здесь, одну? Я обернулась посмотреть на Дуги и увидела, что он держится за низкую каменную стену. Мои страхи за Эмму тут же развеялись, когда я оценила болезненное выражение его лица и то, как он слегка покачивался, отражая медленное, волнообразное движение воды.
– Дуги, ты уверен насчет этой затеи?
Он пропустил вопрос мимо ушей и встал на здоровую ногу.
– Слушай, надо найти помощь. Все.
Что на такое возразишь…
Я протянула руку на случай, если Дуги захочет опереться, но он, казалось, решил путешествовать своим ходом. Он неловко заковылял по неровной грязи автостоянки. Я держалась на полшага позади, идя медленнее, чем похоронный марш, наблюдая за каждым его движением, ожидая неизбежного.
Это не заняло много времени. Вот Дуги решительно идет вперед, перекатывая плечи с каждым неверным шагом; и вот он уже зловеще кренится. Я поймала его в последнюю секунду.
– С тобой все в порядке? – выдохнула я, цепляясь за его джемпер и пытаясь осторожно опустить Дуги на землю – он был слишком тяжелым, чтобы я могла его удержать. – Споткнулся?
– Нет, – пробормотал Дуги и застонал. – Голова кружится.
Я отпустила его, решив, что его снова вырвет. Он этого не сделал, но перевернулся и лег на бок в нескольких дюймах от грязи; каждый выдох поднимал небольшой столбик пыли, оседавший на его покрытой потом коже. Я стояла над ним, пока Дуги периодически стонал и содрогался. Но из его рта ничего не вышло. Должно быть, он уже в ноль опустошил желудок.
– Боже, – сипел бедняга.