— Проповедники кругом странствовали. Могло же их, как и нас, занести к чёрту в задницу? Могло! Вот отсюда и вера, — невозмутимо ответил Бурков.
— А для местных мы посланцы богов…
— Какая разница, с неба мы свалились или на кораблях пришли? — хмыкнул министр безопасности. — Да и много ли аборигены знают?
— А представь, что к нам сюда гости приехали, как отвечать, что мы белые, а вокруг все бронзовые?
— Изначально мы здесь жили! — жёстко сказал министр безопасности. — Потом мор начался. Тьфу, тьфу, тьфу, не дай Бог… Сжигали всё, чтобы от заразы избавиться, выжили только самые сильные. Потом сюда дикие племена пришли, пришлось их брать под свою руку.
— Получается две легенды. Одна для тех, кому не хотим открывать месторасположение нашей страны, а вторая для гостей.
— Версию с Александром Великим нужно придерживаться в обоих случаях. Да — когда-то нас сюда занесло. Да — стали тут править и продолжаем это делать. Разве не так?
— Так, так. А если узнают, что врали на счёт реального месторасположения нашей страны? — снова спросил Башлыков.
— На меня всё валите, — ответил за Буркова Черныш, — император приказал не разглашать. Не хотел случайных гостей.
— Ясно, будем врать, — улыбнулся Костя и добавил, — а Дундичу придётся писать нам новую историю…
— Напишет, — заверил Павел Андреевич. — А на счёт Александра Великого… Иван предложил картинки делать. Мы по фильму можем портрет отсканировать. Тут и армия его, и он сам. Кто такой картине не поверит?
Аргумент был весомый. Дальше уже дорисовывались детали легенды. За этим делом потратили ещё несколько часов. Плюс приняли решение, что пора обзаводиться собственными гербами и девизами. Всё-таки теперь черныши высшее дворянство страны, а значит, у каждой семьи должны быть свои отличия…
— Скажи мне, Слон, для чего ты приказываешь солдатам вкапывать эти столбы? — спросил митрополит у маршала. — Думаешь, они защитят наши земли от чужаков?
Четыре солдата в этот самый момент пытались столкнуть один конец тяжеленого деревянного столба в двухметровую яму.
— А ты иди с ним и поборись, тогда посмотрим, кто сильнее, — пошутил Иван.
— Я его подожгу, он сам сгорит, — улыбнулся в ответ святой отец.
— Злой ты, Кааву, уйду я от тебя!
— На другой берег? — брови митрополита с лёгким удивлением взметнулись вверх.
— Нет. В монастырь… В женский!
— Нее, Слон, я книжки читал, знаю, если ты уйдёшь в женский монастырь, то он превратится… в бордель! — с довольной улыбкой сказал Кааву, вспомнив новое слово. — Бог этого не одобряет.
— Нет мне от тебя спасения, старый репейник, — хмыкнул Иван. — В женский монастырь — нельзя, в мужской — сам не хочу. На тот берег — опасно, чужаки там, да и нас мало.