Петр вздрогнул.
— Когда нас сбросят на берегу Десны, сумеешь отвести группу в наиболее безопасное место? Надеюсь, ты хорошо знаешь такие места?
Знает ли он эти места? Сколько исхожено с отцом-охотником по черниговским лесам… Отец… Неужели правда то, что о нем сообщили? Скоро, скоро уже он все узнает…
Вспомнилась мать, очень добрая, на вид суровая; жизнерадостная, бойкая сестра Оксана… В Старогородке — окраине Деснянска — дед Охрим, партизанивший в гражданскую войну. К нему часто еще подростком бегал Петр послушать рассказы о боях с белогвардейцами. И опять мысль вернулась к отцу. Отец, отец! Кто выдал тебя? Найти бы предателя! Жизни бы не пожалел, только бы найти.
Лунный блик снова ворвался сквозь иллюминатор, заплясал на коленях, исчез при развороте самолета…
Долго сидел Шохин не шевелясь. Когда посмотрел на наручные часы, было четверть первого. Вспомнил, как провожавший их майор, прощаясь, крикнул: «Восход солнца в два часа сорок минут!»
— …товсь! — послышался голос Гладыша.
Разведчики поднялись, проверили крепления грузовых мешков, автоматов, боеприпасов. Раздался гудок клаксона, потом второй. После третьего сбросили грузовые парашюты, затем выбросились сами.
Шохин спрыгнул, как и на тренировках, правым плечом вперед и ощутил удар. Следующие несколько секунд он ничего не чувствовал, даже рывка от раскрывшегося парашюта. Очнулся, когда висел в воздухе, и с удовлетворением заметил — нигде не давит, в лямках парашюта, словно в кресле… Показалось, что висит в воздухе неподвижно, стало даже, немного страшно… Но, посмотрев вниз и увидев, как быстро приближается земля, понял: он опускается. До боли сжал в коленках ноги, вытянул ступни параллельно земле… Все же удар о землю опрокинул его. Шохин вскочил, резко подтянул нижние стропы. В безветренном воздухе парашют упал серой бесформенной массой.
Родная земля! Как здесь все знакомо и близко. Вот дорога в Заречное, чуть подальше лозняки до самой Десны; в ту сторону луг, за ним дубовая роща… Защемило сердце у Петра — чувство горькой обиды охватило его: он даже не может сейчас переправиться на тот берег, к родной хате…
Отстегнув лямки, Шохин стал складывать парашют. Вскоре подошли товарищи.
— Украина! — прошептал Васыль Подкова. — Как давно я не был на Украине. «Ничь яка мисячна, боже мий мылый; ясно, хоть голки сбирай!» — сказал он негромко, нараспев. — Подумать только, враги здесь грабят, насилуют…
— Хватит! — резко повернулся к нему Шохин.
— Что хватит? — не понял Васыль и с упреком добавил: — Отвык ты, наверное, от Украины. Неужели тебя не волнуют родные места?