Как-то вечером, в свободный от дежурства день, Катя не пришла. Это случилось впервые за все пребывание Шохина в госпитале. Он ждал ее до десяти, до одиннадцати, не знал, чем объяснить ее отсутствие.
Когда в палате все улеглись, Синюхин тихонько обратился к другу. Их койки стояли рядом.
— Зря ты сердишься на нее, Петя, — ласково говорил он, — хорошая она девушка и любит тебя.
— Ты о ком говоришь?
— И какого тебе черта надо? — не обращая взимания на вопрос, продолжал Синюхин. — Девка — герой, орден имеет. Ходишь, голову задравши, как все одно тебе соли на хвост насыпали…
Синюхин что-то еще долго бубнил, потом в сердцах отвернулся и заснул.
Не пришла Катя ни утром, ни на второй день. Синюхин узнал — заболела гриппом.
— Вот, довел девку до болезни, — не утерпел он.
Четыре дня проползли, как вечность, на пятый Катя зашла вечером и сообщила — завтра приступает к работе.
Петр сухо поздоровался с ней, на вопрос о здоровье — промолчал.
— Я вижу, мое присутствие вас раздражает, — печально проговорила Катя. — На завтра назначена эвакуация раненых, вы тоже внесены в списки, вот и избавитесь от меня.
Они стояли одни в пустынном коридоре. Синюхин ушел в палату за табачком.
Петр хмуро бросил:
— Это вы хотите скорее от меня избавиться. Теперь можно найти здоровых, сколько угодно.
— Как тебе не стыдно! — вспыхнула Катя и направилась к двери.
— Катя! — позвал ее Шохин, — Катя!
Она остановилась.
— Сейчас у меня нет ни одного близкого человека, — медленно начала она. — Я мечтала о хорошей, чистой дружбе… Думала найти у тебя поддержку…
— Прости, я виноват, — Петр взял ее за руку. — Мне казалось, ты ухаживала за мной из жалости…. — Он вдруг возвысил голос: — А я не хочу, чтобы меня жалели! Не хочу! Я не беспомощный калека!..
— Ты напрасно мучаешься, — Катя открыто посмотрела на Шохина. — Я понимаю твое состояние, ведь я пережила почти то же самое. Мне казалось — кому я хромая нужна… Сейчас я думаю совсем по-иному: какой бы я ни осталась после войны, я сумею найти свое счастье. Война с первых дней сделала меня взрослой… Гибель родных, тяжелое ранение… Я постарела на много лет… Ты думаешь, мне легко было? Вот посмотри… — Катя сняла с головы косынку, черные волосы рассыпались по плечам. Петр увидел седую прядь… Каким он показался себе негодяем, эгоистом. Он быстро привлек к себе Катю и поцеловал ее в губы.
— Прости, я очень виноват!..
До сих пор ему стыдно при воспоминании об этом. Недостойно он вел себя… Счастье, что его любит такая девушка!..
— Шохин, да что с тобой? — второй раз окликнул его Гладыш.