— Комсомольцы взорвут. Тебя могут узнать…
Шохин побледнел:
— Товарищ старший лейтенант… — Голос у него прервался. Справившись с волнением, более спокойно докончил: — Склад охраняет полицай Остап Млынок, он выдал гестаповцам моего отца…
Гладыш понимал душевное состояние Шохина и боялся — не сорвется ли он, хватит ли у него выдержки? Но такие выходы в городок были нужны и Шохину: легче будет ориентироваться, поэтому он дал согласие на его участие в подрыве баков.
Разрабатывая план операции, решили приурочить ее к комендантскому часу.
— Мы подойдем со стороны колхозного сада, — пояснил Шохин. — Баки стоят за его забором… Часового сниму тихо, без шума, — пообещал он, — не пикнет.
Провожая Шохина, Гладыш приказал:
— Вернешься сюда с Юрием. Прихватите лопаты. Этой ночью перенесем оружие в другое место. Только не задерживайтесь…
* * *
Угасала вечерняя заря. По пустынной улице изредка проходили прохожие, спеша домой до наступления комендантского часа.
Юрий и Чубарь крались колхозным садом к бензиновым бакам, черневшим за высоким забором, оплетенным вверху колючей проволокой.
У ворот склада, выходивших на улицу, — сторожевая будка. Она находилась внутри двора, и только входная дверь была прорезана в заборе. Из трех квадратных окон можно было видеть всю площадь, на которой были установлены цистерны, а из двери — наблюдать за улицей. В будке сидел полицай. Зажав коленями винтовку, он тихо насвистывал.
Из переулка, напротив склада, показался Шохин в старом пиджаке и таких же брюках. На голове кепка, щека повязана платком.
Полицай с интересом стал за ним наблюдать.
Чуть сгорбившись, Петр шел прямо к будке.
— Не пидходь, стрелять буду! — полицай уже стоял в дверях, выставив винтовку.
— Остап, це ты?
Полицай опустил винтовку.
— Нема Остапа.
— Як нема? — Шохин на минуту даже растерялся.
— Млынок с паном Дрюмою в Коропье поихав, чи у Рудню. Хтось убыв двух наших хлопцив.
— Що ж мени зараз робыть? — искренне воскликнул Шохин. Расставив ноги, сдвинув на затылок кепку, он ожесточенно скреб чуб. — Де ж я ночувать буду?
— Да ты хто такый и нащо тоби Млынок здався?
— Та я ж его брат Петро.
— Та чи не тю на тебе! У Млынка зроду не було братив. Ось я зараз задэржу тебе…
— А я и тикать не хочу, — Шохин подвинулся к полицаю. — Ты Остапа давно знаешь?
— Давно.
— И про своего брата вин тоби ничого не говорыв?
— Ни.
— Интересно…
— Сестру его Настю знаю и маты знаю, а бильш никого не знаю, — полицай вновь поднял винтовку. На лице его выразилось беспокойство.
— Я с Красной Армии утик… — тихо проговорил Шохин и заглянул в дверь. Надо было выяснить, есть ли еще кто в будке.