— Королев, Надя, укройте приемо-передатчик у старой березы. Надя, останетесь здесь до нашего прихода; Королев, поедете со мной на вырубку к Шохину. — Гладыш, захватив пистолет, с автоматом за плечами пошел в лес, где у него спрятан был первый трофейный мотоцикл, позволявший часто посещать партизанский отряд и шалаш на вырубке.
Кроме Шохина и Васыля, он застал там деда Охрима и Галю.
— Товарищ Ким, — обратился Шохин к Гладышу, которого партизаны знали только под этим именем, — вот Галина сообщила, что в лагерь прибыли еще женщины с детьми. Они привели с собой много скота…
Гладыш кивнул головой. Он знал об этом, вернее, знал, что так будет. Обернулся к Васылю:
— Надо помочь вывести женщин и детей в безопасное место. У Бедняцкого каждый человек на учете, поспеши. Вернешься на первую явку. Скажи Бедняцкому, что к шоссе дорога еще свободна. Надо проверить и отвести беженцев на ту сторону шоссе. Если прорваться уже будет нельзя, пробирайтесь к далеким болотам, это наиболее безопасные места. Иди, не теряй времени.
Когда Васыль и Галя ушли, Гладыш обратился к Шохину:
— Я должен вернуться на Выдринское болото. Тебе разрешаю помочь партизанам. Если не обороняется перешеек между болотами, который мы с тобой вчера осмотрели, — займи его с пулеметом, попробуй заминировать подходы к болотам. Согласуй свои действия с Бедняцким. Сбор, как условились.
Шохин приложил руку к кепке, он был в гражданской одежде и от этого казался каким-то простоватым.
Дед Охрим низко поклонился Гладышу:
— Вот, Кузьма Савельич! Пришло время попрощаться. Дякую вас от щидрого серця! Може, бильш не побачимось. — Он еще раз поклонился, потом, движимый порывом, обнял Гладыша. — С тобой, Петро, не прощаюсь, разом будемо хвашистив быть. Прощайте, хлопци. Зараз быйте хвашистську погань, не давайте ей спуску! Так я, Петро, пиду до тих болот… — Вскинув автомат, дед засеменил к лозняку…
* * *
Мягкий ветер перебирает листья и травы. Земля усыпана золотистыми бликами просочившихся сквозь листву лучей солнца. И от этого пестрые палатки, сделанные из одеял, половичков, ряден, кажутся разукрашенными, словно в праздник. Но хмуры лица женщин у маленьких костров. Собрались они здесь со многих деревень и хуторов, спасаясь от карательных фашистских дивизий. Бок о бок с партизанским отрядом все же легче, да и не хотят они быть под властью оккупантов. Взрослые в лагере ходят и разговаривают тихо, все насторожились, знают — фашисты близко. То там, то здесь прозвучит в лесу звонкий ребячий смех и сразу оборвется от строгого материнского окрика.