Майор расхохотался:
— Ну, ладно, мировая. Расскажи что-нибудь интересное.
Шохин помолчал, достал жестяную коробочку.
— Разрешите закурить, товарищ майор?
— Вот на столике сигареты.
— Наш табак куда лучше, — отодвинул Шохин пеструю пачку, — да и цигарку свернешь, какая душе твоей угодна. — Он постучал по жестяной крышке, приподнял ее и вытащил сложенную книжечкой папиросную бумагу. Смочив край книжечки языком, не спеша оторвал четырехугольник и свернул толстую самокрутку. — О наших людях, товарищ майор, можно рассказывать целые годы. Посмотришь, на первый взгляд — простой человек, незаметный, а какие дела делает!
Шохин зажег спичку, прикурил и глубоко затянулся. По вагону распространился приятный медовый запах.
— «Золотое руно»? — поинтересовался майор.
— Простой желтый донник, — пояснил Шохин. — Растение такое, мелкими желтыми цветочками цветет. Подбавишь в табак цветы донника, они и дают такой приятный запах…
— Показали себя наши люди всему миру, — с гордостью протянул майор. — Вот рассказывали мне: в Петрозаводске финны на Онежском заводе восстановили мастерскую и в ней отремонтировали двадцать восемь машин. Поставили их у ворот, чтобы утром на фронт отправить. А ночью, — майор свистнул, — машины все до единой сгорели. Разве это не то же, что на передовой?
— Там, где я был, — начал медленно Шохин, — на моих глазах, товарищ майор, был создан партизанский отряд, диверсионно-разведывательные группы организовались. Комсомольцы-разведчики, рискуя жизнью, поступали к немцам на службу, добывали нужные сведения… Юрий, есть там такой комсомолец, ростом невеличка, самостоятельную диверсионную группу создал и пошел с нею фашистов громить… Земля горела у фашистов под ногами!
Шохин задумался. Пережитое на Украине встало перед глазами. «Фашистская чума» — так прозвали нашествие оккупантов в Междуречье… Фашисты думали, что ликвидировали партизанский район. Разве можно уничтожить народный гнев? Место погибших заняли вновь пришедшие. Еще больше укрепились партизаны…
— Ну, что же сделал твой Юрий? — с интересом спросил наблюдавший за Шохиным майор. Очень нравился ему этот сдержанный немногословный человек.
— Юрий-то… А что сделал! Больше пятидесяти гитлеровцев уничтожил, восемь паровозов, сто двадцать два вагона, пять мостов взорвал. Разве все пересчитаешь!
— Молодец парень!
Шохин умолк. Пальцы его теребили пилотку. Освобожден Деснянск. Многие вернулись в родные места, а мать и Оксана еще томятся где-то на немецкой каторге. Да и живы ли? И странно: едет он к дорогому, любимому человеку, а думает о Кате как-то вскользь. Мать стоит перед глазами: высокая, гордая, непокорившаяся.