— Убедились? — ликовала Мэйби.
— Что ж, — ответил я, — одно из двух. Либо вы ясновидящая, либо разыгрываете спектакль, который я пока не могу разгадать. Я повидал кое-что на своем веку. Следить за людьми — моя профессия. Но я ни за что не заподозрил бы, что у этих двоих свидание.
— Такие штуки я проделываю регулярно — и вполне запросто, Дональд, — сказала она.
— Черта с два! — возразил я. — А ну-ка, спускайтесь с небес на землю и выкладывайте начистоту. Я не простачок, на мякине не проведешь.
Казалось, она вот-вот заплачет.
— Неужели, Дональд, вы мне не верите?!
— Разумеется, нет! Это все трюк!
Она сидела, уставившись в свою тарелку.
— Вы мне так понравились… Я думала, у нас… А теперь…
Я ждал продолжения. Она посмотрела на меня с выражением праведного негодования на лице:
— А теперь не знаю… не знаю даже, нужно ли вам помогать.
Она вернулась к еде с обиженной физиономией. А я отложил вилку и наблюдал за нею. Вдруг она сказала:
— Дональд, перестаньте.
— Перестать — что?
— Перестаньте на меня так смотреть.
— А вы бросьте свои фокусы, — ответил я.
Я перевел взгляд на столик, где сидела та парочка. По поводу брачной подоплеки она, пожалуй, была права. Мужчине, где-то между сорока пятью — пятьюдесятью, лысеть он пока не начал. На лице его лежала печать затаенной печали, печали человека, потратившего долгие годы в поисках достойного объекта, которого на поверку в природе и не существует. Казалось, он даже сутулится от усталости. И все же он был еще строен, явно сберег талию, равно как и волосы, а костюм носил изысканный. Этот тип вполне мог оказаться толстосумом, и притом влиятельным.
С моего места трудней было рассмотреть женщину. Изредка я видел ее профиль, но преимущественно затылок. По первому впечатлению, насколько я мог судить, ее тактическим оружием была стрельба глазами. Она отводила их в сторону, потом быстро взглядывала снизу вверх на собеседника, улыбалась и потупляла очи. Ей могло быть и двадцать шесть, и тридцать один.
Глядя на женщину, я жалел, что так мало уделил ей внимания, когда Мэйби ткнула пальцем в ее сторону.
В памяти осталось смутное впечатление от стройной фигуры, легкой и стремительной походки.
И вдруг я заметил Бернис Клинтон. Она сидела в одиночестве за угловым столиком и тоже пялилась на нашу парочку. Взгляды, которые она вонзала в спину женщины, были как кинжалы. Они прфникали под одежду и придирчиво инвентаризировали мельчайшие подробности. Я не уловил момент, когда Бернис вошла, и предположил, что она оказалась в кафетерии прежде нас. Я посмотрел на Мэйби: