— Кто его арестовывал?
— Мы не могли сразу найти этого парня, но, узнав, что Ду Бой выиграл, отправились к кассам и стали его там ждать. И вскоре Бенкс появился у окна, где делают пятидесятидолларовые ставки. Он предъявил пятидесятидолларовый билет и, как только ему стали*платить, я вмешался и арестовал его.
— Он сделал какое-нибудь заявление?
— Он все отрицал.
— Вы его обыскали?
— Конечно, я его обыскал. Сначала думал, что у него пистолет, потом уже, в тюрьме, мы изъяли все, что было в его карманах.
— Билетов при нем не оказалось?
— Только один, тот, что он предъявил, пятидесятидолларовый.
— Вы считали, что у него еще должны быть билеты?
— Мы были в этом абсолютно уверены. Видимо, он их передал кому-то из своих сообщников.
Мейсон повернулся к Фремону:
— Какова сумма растраты, мистер Фремон?
— Я не знаю.
— Почему же вы не знаете?
— Все как-то смешалось.
— Но как же так могло произойти?
— Не знаю… Все как-то смешалось. Меня просто надули. Я собираюсь проверить бухгалтерские книги и отчетность. Но одно знаю совершенно точно: это мои деньги, даже не имеет значения, сколько похищено. Эти пятьсот долларов взяты у меня из оборота, и они краденые. Они принадлежат мне.
Мейсон с сомнением покачал головой:
— Может быть, Бенкс выиграл достаточно, чтобы покрыть недостачу, конечно, если предположить, что была недостача. Я имею в виду те деньги, которые он выиграл на свой пятидесятидолларовый билет.
— Повторяю вам в который раз, это не его деньги, а мои! — кипятился Фремон. — Я сам знаю законы, могу сказать, как это называется. Он их просто растратил, мои деньги. Он поставил их на лошадь и выиграл, ему просто повезло, но это совсем не меняет картины, поскольку это касается меня. Он мой служащий, растративший мои деньги, и этот выигрыш по праву принадлежит мне.
— Вам лучше позвонить своему адвокату, — заметил Мейсон.
— Я уже видел своего адвоката.
— Тогда-было бы лучше, если бы вы задали ему некоторые вопросы, — сказал Мейсон.
— Вы должны его тоже арестовать как сообщника, — продолжал настаивать Фремон, дергая за рукав Бёрдетта.
— Я не имею права арестовать этого человека, поскольку он сам адвокат.
— Узнайте у него, что причитается мне за моральный ущерб, — продолжал Мейсон.
— Ущерб?
— Не вы ли сами назвали меня нечестным адвокатом?
Бёрдетт усмехнулся.
— Ну почему… почему ты, стряпчий, занимаешься такими сомнительными делами? — кричал Фремон.
— Запиши это тоже, Делла.
Она кивнула.
— Делла Стрит мой секретарь, джентльмены, — повторил Мейсон.
Бёрдетт повернулся к Фремону:
— О’кей, мистер Фремон, полагаю, вы и в самом деле должны повидать своего адвоката.