— При установлении контакта с Хуаном Санчесом нужно быть очень осторожным, — убеждал я Алдуби. — Он по натуре подозрителен и злобен. Он завидует своему сообщнику Скорцени из-за его шумной светской жизни. Телохранитель Дегреля, франкист, должен, несомненно, известить политическую полицию Мадрида о визите в «Карлину».
Оказавшись на вашей яхте и получив сильное снотворное, Дегрель будет упакован в джутовый мешок и помещен в закоулок якорной камеры. В одиннадцать часов вечера яхта отплывет на «рыбалку»… В открытом море судно сменит флаг и устремится к французскому берегу в районе Коллиура. Бывшие участники Сопротивления французские каталонцы должны будут немедленно отвезти этот тюк в багажнике дипломатического «ситроена» на маленькую пограничную станцию на франко-бельгийской границе.
Я предусмотрел и такое: если испанская полиция поднимет тревогу, тюк будет перегружен в международных водах. Моя собственная яхта «Бриак», 15-метровое судно, выполнит эту задачу, перед тем как направиться на Сардинию. Вызванный условной радиограммой, канадский пилот, владелец двухмоторного самолета «бичкрафт», мог бы подняться со спортивного аэропорта, расположенного в Италии, и перелететь ночью в Бельгию.
Все было предусмотрено.
Я трижды виделся с Алдуби в его номере в отеле «Коммодор» на бульваре Османн. Мы провели в Париже несколько вечеров. Покупая карту Испании, он показал мне пачку 100-долларовых банкнот и толстую чековую книжку, однако из жилетного кармана вытаскивал французские деньги. Ночью в Сен-Жермен-де-Пре в кафе «Бонапарт» он вывалил свое состояние на круглый столик и предложил гарсону «не стесняться». На узких скамьях, обитых красным бархатом, на которых посетители сидели друг против друга, он громко разглагольствовал о своей роли исполнителя правосудия и необходимости «выкурить» важных военных преступников.
Мое беспокойство по поводу легкомысленного характера Цви возрастало. Мой старый друг, директор международного агентства печати, которому я его представил, сообщил мне по телефону с упреком, что Алдуби предложил ему за большую сумму «исключительный» репортаж о производстве в Израиле атомной бомбы и о сверхсекретных исследованиях, которые будто бы ведутся в пустыне Южно-Африканской Республики… Агентство, о котором идет речь, весьма компетентное в том, что касается проблем Ближнего Востока, считало, что это грандиозный блеф. Когда я сделал Цви выговор, он небрежно пожал плечами и обозвал меня «наивным человеком».
— Викто́р, — заявил он, по-свойски беря меня за рукав пиджака, — прости, но я не последую твоим советам. Сейчас 1961 год, и мы должны действовать новыми методами… Мне представили настоящих профессионалов, способных сделать куда больше, чем простые писаки вроде нас с тобой.