Я решил заняться делом Лейббранда как журналист-международник. Я не собирался выступать в роли прокурора. Мне хотелось лишь вынести на суд читателей историю трагической гибели ни в чем не повинных итальянцев. Провинциальная французская газета «Провансаль», а позднее миланская газета «Джорно» дали мне список ста непосредственных свидетелей этого злодеяния из Прованса и Ломбардии, которых я хотел сделать судьями преступлений Лейббранда.
На следующей неделе я приехал в Пьоленк, маленький городок в районе Оранжа (Воклюз). В бистро на площади Жертв войны, как будто специально предназначенной для этого, я выставил на круглом столике серию фотографий Курта Лейббранда, как старых, так и недавних. У меня было чувство, будто я в некотором роде начинаю процесс… назначив встречу бывшим руководителям маки́, представителям местных властей и двум свидетелям…
Я уже пытался что-нибудь узнать у очевидцев этого событии, живущих в Оранже, главном городе кантона. Они всячески уклонялись от моих вопросов. Не было ли с моей стороны жестокостью вновь воскрешать времена проклятой войны, которую они, конечно, не забыли… В этом безмятежном красивом городе, где каждая минута имеет привкус вечности, никто не хотел заново переживать кошмары немецкой оккупации.
Я вновь просматриваю свои записи, которым исполнилось двадцать лет. И вновь слышу банальные фразы: «О да, в те времена всякое случалось!», «Ведь в 1944 году шла война!» А если настойчиво расспрашивать, скажут: «В то время расстреливали, бывало, по двадцать человек сразу…»
Это единственные сведения, которые мне удалось получить… Гораздо охотнее рассказывали об истории Оранжа.
Мне пришлось остановить машину у гаража, выкрашенного в яркие цвета, перед выездом из Оранжа на Национальное шоссе и спросить хозяина — Франсиса Мийона, бывшего партизана. Он оживляется:
— Мы сидели в засаде в маленьком лесочке к югу от города, когда раздались выстрелы. Сначала мы предположили, что прорвались американцы, но они еще находились в 40 километрах к юго-западу. Ах, эта ночь с 21 на 22 августа 1944 года!
Мои новые друзья из Пьоленка, с которыми я беседовал ночи напролет, вспоминая прошлое, помогли мне воссоздать всю картину:
— В конце августа 1944 года к нам прибыла рота немецких саперов. «Пионеры», называли они себя, как будто речь шла об исследователях лесов Амазонки. Их шефа, лейтенанта с отвратительным характером, о чем говорили сами солдаты, звали Лейббрандом, именно как вы говорите. За ним тащились безропотные солдаты, а также три десятка несчастных итальянцев. Наш друг зеленщик Франчи разговаривал с ними. Он же спасал потом уцелевших…