– Я еще потерплю недельку, а потом поставлю вопрос ребром, – пригрозил Тисовский.
– Каким ребром, Паша? Что ты имеешь в виду?
– Деньги, Лиза! Деньги! Бабосы, лавэ, как нынче у молодых принято говорить… Прикручу краник, бабосы капать перестанут, тогда мальчик зачешется! Он же привык жировать на всем готовом.
– Паша! – Елизавета Юрьевна закатила глаза и схватилась за сердце. – Ты ведь не оставишь родного сына без средств?
– Алек мне все наперекор делает, – злобно пыхтел супруг. – В свадебное путешествие не поехал, с молодой женой не посчитался. Лишь бы нам с тобой досадить! Разве мы ему враги? А, Лиза? Я ему враг?!.. Для кого я трудился не покладая рук? Все же ему достанется, стервецу этакому…
Любой гнев, в том числе и праведный, вредит здоровью. Павел Иванович еще больше покраснел, задохнулся и испуганно замолчал.
– Садись сюда, – жена потянула его к дивану. – Надо давление измерить.
– К черту давление…
Ссоры из-за Алека между ними участились, и Елизавета Юрьевна боялась, что отношения мужа и сына окончательно расстроятся. Она старалась разрядить обстановку, но это не удавалось.
– Ты звонила Алле? – спросил Павел Иванович, откинувшись на спинку дивана и тяжело дыша. – Что там у них? По-прежнему плохо?
– Они притираются друг к другу.
– Стыдно перед сватами, – горестно вздохнул он. – Думали, отдают дочку за толкового парня, а вышло, что за ленивого баламута. Я не ожидал от Алека такого безобразия. До свадьбы он вел себя нормально.
– На мальчика будто порчу навели. Завистников-то у него хватает.
– Будем во всем винить завистников?
– С нашим сыном произошло что-то нехорошее, – твердила Елизавета Юрьевна. – Я чувствую! Говорит какие-то дикие вещи, с ужина сбежал. Вскочил из-за стола и был таков! Даже не попрощался. Гена был в шоке, так же, как и я.
– Алек, случайно, к наркоте не пристрастился?
– Что ты, Паша? Он курит обычные сигареты. Я не смогла его отучить, как ни билась. Помнишь, сколько скандалов на этой почве было? Все как об стенку горох.
– Он с детства упертый.
– Весь в тебя, Паша. Вы очень похожи…
– Внешне да. Но характер у него твой. И не спорь, пожалуйста.
– Выходит, я ленивая баламутка? – обиделась жена. – По-моему, я себя полностью посвятила семье. Отказалась от собственной карьеры, от увлечений. Мама меня предупреждала, что этой жертвы никто не оценит. Но я ее не послушала!
– Видишь? Ты тоже не слушала своих родителей.
Елизавета Юрьевна хотела возмутиться, но передумала и жалобно всхлипнула. Этот ее излюбленный прием всегда срабатывал. Муж сразу смягчался, чувствовал себя виноватым и отступал. Она получала короткую передышку, чтобы укрепить оборону или подготовиться к новой атаке.