— Но… но ведь ваше положение унизительно! — взволнованно проговорила Элеонора. — И барон не может не понимать этого!
— Все мужчины эгоцентричны, — улыбнулась Титова. — Не знаю, найдется ли среди них хотя бы один, который больше думает о женщине, чем об удовольствиях, которые от нее получает. Если вдруг такой обнаружится, его надо поместить в стеклянную банку и выставить в Кунсткамере. А что касается унижения… Ну как я могла быть униженной, когда я дарила свою любовь? Да и вообще никто не может унизить человека, кроме него самого.
— Все равно, мне сложно одобрить ваши отношения с бароном.
— Не одобряй, — устало сказала Александра Ивановна. — Но знай: я не содержанка. Я не завишу от барона. Я работаю и зарабатываю достаточно, чтобы прокормить себя и наших детей.
— Но почему вы не хотите пожениться? — внезапно осенило Элеонору. — Ведь ваш брак, Александра Ивановна… Простите, но вы сами сказали, что он не настоящий. А барон свободен.
— Но человек же не может быть счастлив полностью! — При этих словах Титова грустно улыбнулась. — Барону Шварцвальду нельзя взять в жены пролетарку, да еще разведенную вдобавок. Общество никогда не примет меня как баронессу Шварцвальд, да я и не стремлюсь к этому. Мне достаточно знать, что Николай Васильевич любит меня и ему не нужна никакая другая женщина.
Дослушав этот потрясающий рассказ, Элеонора засобиралась. Следовало оказаться дома раньше, чем дворецкий отправится за ней на курсы.
* * *
Вечер был теплым и ласковым. Отказавшись от предложения Александры Ивановны проводить ее, Элеонора отправилась на Знаменскую. Идти было недалеко, и она радовалась этой одинокой прогулке: было необходимо разобраться в своих чувствах. Наверное, ей следовало презирать Титову и барона. Но легко сказать! Основным чувством, которое она сейчас испытывала, был страх. Страх человека, который плыл себе по тихой речке и вдруг оказался в бушующем море.
Усвоив уроки Смольного института, Элеонора наивно полагала, что «противостоять соблазну» достаточно легко, нужно всего лишь твердо следовать нравственным законам. Но что же такое этот самый соблазн? Пожалуй, она впервые задумалась над этим вопросом. Если соблазн — всего лишь разврат, о котором она узнала, наблюдая за известным ловеласом Воиновым, то все не так страшно.
Но очевидно, в мире существует более мощная и злая сила, чем пошлое влечение. Что заставило Антония повернуть корабли ради Клеопатры, а Наполеона — двинуть войска на Россию? Эта сила была сильнее разума, сильнее воли человека, сильнее даже его души. Тот, кто подчинился ей однажды, не сможет вернуться назад. И эта ужасная разрушительная сила находится внутри человека, ее невозможно разглядеть и уничтожить. Но неужели она есть в каждом человеке? И в бароне, и в Воинове, и в Титовой… И в ней самой?